Когда живешь за счет нефти, не имеешь собственного продовольствия и мощной научной базы, приходится приспосабливаться. Пускать доходы от «черного золота» во внешние инвестиции, чтобы обеспечить своей стране и ее жителям постоянный приток средств даже в том случае, если нефть внезапно закончится.

Так живет не только скандинавская Норвегия, но и арабский Катар

Катарский суверенный фонд благосостояния (QIA) — это более 300 млрд долларов инвестиций вне страны.

К примеру, катарцы владеют долей в Лондонской фондовой бирже. Ищут для инвестиций интересные высокотехнологичные стартапы во Франции, Италии и Германии — локомотивных европейских экономиках. Инвестируют в турецкие компании, особенно когда падающая лира выводит маржу от этих инвестиций на более высокий уровень.

С личного одобрения эмира Катар покупал доли в Volkswagen, Tiffany, лондонском аэропорту Хитроу, банках Credit Suisse, Barclays и Deutsche Bank. В 2016 году Фонд стал четвертым по величине инвестором в коммерческую недвижимость в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.

Вот что говорит о выборе секторов для инвестиций директор QIA Ахмед Али Аль-Хаммади:

— Мы присматриваемся к новым, развивающимся технологическим компаниям. Некоторые из них довольно малы и остаются вне нашего поля зрения.

Когда Европа с головой (и пятками) ушла в «зеленый переход», внезапно оказалось, что в капитале резко взлетевших компаний «чистой» энергетики присутствуют деньги Катара.

А вот криптовалюты фонд обходит стороной: по заявлению Аль-Хаммади, «рынок криптовалют слишком велик, чтобы его игнорировать, но институциональным инвесторам еще слишком рано принимать в нем непосредственное участие».

Зато в инфраструктуру вокруг крипты — биржи и сам блокчейн — Катар уже заходит. Разумно, да? Конкретные криптоактивы могут сдуться, как воздушный шарик, но биржу всегда можно перезаточить на другие инструменты.

Из последних публичных инвестиций QIA:

Как видите, тут и аккумуляторы для электрокаров, и биотех, и сервисный маркетинг.

Не удивляет, что деньги Катара приходят и в Россию

Когда заговорили о новой зерновой сделке с новым составом участников, я подозревал, что в круг избранных войдет арабская страна. Но думал почему-то на Саудовскую Аравию или ОАЭ.

После русско-турецких переговоров нашим «новым зерновым партнером» общественности был представлен Катар. При его посредничестве будут проведены гуманитарные поставки зерна в африканские страны. И, судя по инсайдам из кулуаров переговоров, через Катар будет вестись продажа российской аграрной продукции в третьи страны.

Можно ли ожидать, что деньги Катара придут в российское сельское хозяйство? Полагаю, нет. Во-первых, потребности во внешних средствах у наших аграриев нет. Во-вторых, для катарцев больший интерес представляет конечная продукция и гешефт от перепродажи, а не поля пшеницы где-нибудь под Краснодаром.

Когда в июле премьер Катара встречался с нашим Мишустиным, озвучили следующие цифры:

• Прирост поставок продуктов питания из России в Катар по итогам 2022 года — более чем на 50%.
• Объем взаимной торговли за январь-апрель — 1,5 млрд рублей (ниачемно мало, да?).
• В разработке совместные проекты на 160 млрд (вот это уже интереснее, жаль, что не озвучили, какие — ушли беседовать за закрытыми дверьми).

Пока Запад выводит застрявший в России капитал и воротит нос от новых проектов, Катар выбирает выгоду и несет в РФ деньги.

Самая крупная инвестиция Катара в России — «Роснефть»

Заметьте, «Роснефть», в отличие от «Газпрома», никогда не преподносилась в отечественной медийной среде как национальное достояние. Почему? Да потому что «Рос» она только по названию, а на деле — компания с крупным международным участием.

Смотрим на сайте компании, кому принадлежит «Роснефть»:

Информация на 1 июля 2021 года собрана по данным реестра акционеров. Данных посвежее «Роснефть» не раскрывает. 19,75% у британцев. 18,46% — у Катара, почти 2 миллиарда акций.

Доля в «Роснефти» — не единственное вложение Катара в России. Суверенный фонд тесно сотрудничает с Российским фондом прямых инвестиций. Кроме того, проскакивала информация о совместном участии в проекте международного транспортного коридора «Север-Юг» и еще в нескольких крупных логистических проектах.

Интересно, что катарский фонд далеко не всегда раскрывает проекты, в которые вкладывает средства. Там знают, что деньги любят тишину и непубличные сделки. А перед переговорами первое, о чем просят катарские бизнесмены — не затрагивать политику. Только бизнес, ничего лишнего.