Совершенно нелогичная и несистемная победа Трампа выглядит одним из первых колебательных движений уже не в виртуальном, а в реальном пространстве, которые рано или поздно похоронят под собой глобализм. Проблема в том, что американские глобалисты и американские же «имперцы» представляют из себя комплементарную пару, и фатальный кризис одной идеологии неизбежно похоронит под собой и другую. Собственно, это продолжение катастрофы, вызванной разрушением СССР: в послевоенном устройстве точно так же западный блок и советский представляли из себя взаимозависимую пару, и крах советского проекта неизбежно запускал катастрофу западного. Это с точки зрения человеческой жизни исторический процесс длиною в четверть века — очень много. Для истории это как раз мгновение.

Западный мир, который попытался найти свое развитие через глобализацию, очень быстро «упёрся» в критическое противоречие между необходимостью экстенсивного расширения (как ключевое условие устойчивого глобального мира) и конечностью земной поверхности.

Признаки кризиса глобализации и тупика в развитии налицо. Их, пожалуй, три.

Первый признак — неуклонное падение производительности капитала, решение проблемы которого находится в попытках его концентрации. В итоге уже сейчас очевидно, что в глобальном мире возникают зоны перекапитализации, где любое производство становится бессмысленным, в других зонах напротив — хроническая нехватка капитала приводит к ускоренному бегству оставшихся. Как следствие, производство перестает быть рентабельным, капитал перестает быть ликвидным.

Механизма, позволяющего принудительно распределять ликвидность туда, где она нужна, нет — в глобальном мире национальные государства становятся рудиментом уходящей эпохи, а только сильное государство с плановыми подходами способно стать таким механизмом. Во всяком случае, на сегодняшний день никакого другого подобного механизма нет и не предъявлено. Либерализм, возведенный в абсолют, приводит к естественному ходу вещей — примат частной выгоды не приемлет общественных интересов.

Если позволено будет привести аналогию, то естественным ходом развития Вселенной является ее «тепловая смерть» — когда все звезды выгорят, излучение максимально равномерно распределится по всему объему пространства, а всё вещество сконцентрируется в черных дырах (а в пределе — в одной-единственной супер-«дыре»), из которых нет обратного пути ни самому веществу, ни излучению. Энтропия приобретет максимальное своё значение.

Идеальный либерализм закончится ровно тем же — полной и тотальной катастрофой социума. Чтобы «тепловой смерти» социума не произошло, и существует государство, как механизм достижения и поддержания баланса между общественным и частным.

Второй признак приближающейся катастрофы — тотальная административная зарегулированность. Что на практике означает лишь одно: управленческий механизм генерирует такой объем нормативной регулирующей информации, который в итоге блокирует информационные каналы обратной связи. Управляющий контур перестает выполнять свою естественную функцию управления социумом. Точнее, он фиксирует некое существующее положение и управляет только им. Проблема в том, что кроме управляющего и управляемого контура всегда существует проекция на них среды управления, а это значит лишь одно: любое изменение внешней среды вносит дисбаланс в зарегулированный донельзя процесс управления, и он перестает быть адекватным, запаздывает, становится несистемным и рефлексивным.

Управление перестает отвечать на внешние вызовы.

Здесь начинает работать третий признак приближающейся катастрофы — деградация образования и мышления. Информационное общество поставило человечество перед вызовом, на который оно оказывается неспособным ответить: отношение объемов поглощаемой информации к приобретенному на ее основе знанию ввиду ограниченных возможностей человеческого мозга есть величина постоянная. Огромные объемы обрывочной и несистемно поглощаемой информации, обрушившейся на человека, уменьшают объемы полученных им знаний — то есть, системно изложенной и увязанной с другими областями знания информацией. При этом системы, которая бы позволяла работать с принципиально иной информационной ситуацией, либо не создано, либо она имеет лишь фрагментарный характер. То есть — система образования оказалась неспособной справиться с возникшим вызовом, причем в глобальном масштабе.

Итогом становится деградация разумной мыслительной деятельности не только на нижних уровнях, но и на самом верху системы управления. Руководители оказываются неспособны не только решать проблемы, но даже формулировать запрос на их решение. Как следствие, процессы выработки и принятия решений перестают быть адекватными возникающим вызовам, но изнутри управляющего контура ввиду отсутствия обратной связи перестают понимать, что субъект управления теряет свою связность с его объектом. Руководители всех уровней все глубже погружаются в ту или иную виртуальную версию происходящего, которая с течением времени все более кардинально расходится с реальностью.

Проблема в том, что ввиду отсутствия обратной связи «извне» становится невозможным «достучаться» до управляющих контуров, прекращается выработка альтернативных сценариев и проектов.

Такая ситуация характерна для всех стран — глобальный мир един для всех. Естественно, что для России, как периферии развитого глобального капитализма, эти процессы носят иной характер: российское руководство защищается от нарастающих противоречий через «капсулирование» и создание деспотической, а потому максимально примитивной системы власти и управления, которая неизбежно дрейфует в таком случае в сторону своего упрощения. Промышленность деградирует до средневековых промыслов, классовое общество возвращается к сословному делению, причем процесс происходит довольно динамично — к примеру, возрожденное крепостное право возникает, как и в прошлый раз, из долговых обязательств податного сословия, вот только сам процесс закабаления и закрепления занимает не столетия, а измеряется буквально годами. Остальные процессы деградации идут столь же быстрыми темпами.

Развитые страны Запада ищут выход через механизмы демократии. Избрание Трампа, равно как и ошеломительный успех «Брекзит» в Великобритании, и судя по всему, нас могут ждать и другие аналогичные события — в общем, попытка развернуть глобализацию вспять и вернуться к прежним механизмам налицо, однако проблема в том, что изменилась среда, причем изменилась необратимо, и возврат к «имперским» подходам скорее всего, лишь ускорит социосистемную катастрофу в глобальном масштабе.

Говоря иначе, избрание Трампа — скорее, предвестник ускорения процессов распада, чем точка новой сборки, и если США не сумеют решить эту проблему, мы можем войти в забытую ситуацию отсутствия сверхдержав на мировом пространстве, а значит — вернуться в Темные века. Эта ситуация, естественно, будет кардинально отличаться от прошлых Темных веков Средневековья, да и вряд ли они продлятся тысячу лет, как в прошлый раз — но на наш короткий век, так же, как и на век наших детей и внуков этого вполне хватит.

Как выглядят Темные века а-ля 21 век — видно по Сирии и Ираку. Обрушение существующего технологического уклада выявляет избыточное население, которое уже неспособно выживать в изменившейся технологической среде в прежнем количестве. Возникший дисбаланс регулируется геноцидом, основная цель которого — приведение к балансу рухнувших инфраструктурных возможностей территории и живущего на ней населения. Сегодня в Сирии и Ираке (равно как и на других территориях Арабской весны или гибнущего Донбасса) проблема решается через выдавливание миллионов беженцев, которые бегут в более благополучные регионы, нагружая уже их инфраструктуру. Дело закончится предсказуемо — в условиях нарастающего кризиса рванет уже там, а бежать будет некуда. Закончится все серией масштабных эпидемий и гекатомб, как это уже было в Средние века — после чего баланс восстановится, но уже совершенно на ином, более низком уровне.

Собственно, эта апокалиптическая картина есть логичный «естественный» ход событий, которые неизбежно произойдут, если им не будет противопоставлен иной, принципиально новый проект, в котором не будет ни глобализма, ни империй. Таким образом, постановка задачи в общем виде вполне очевидна: выработка новой онтологии, картины нового будущего, в которое успеют перейти ныне живущие. По вполне естественнонаучным причинам такая картина должна быть воплощена поначалу в одном месте, стать кристаллом-зародышем, чтобы успеть индуцировать свою структуру в нарастающий глобальный хаос.

Понятно, что нас, живущих в России, весьма и весьма интересовало бы, чтобы таким зародышем, локусом будущего, стали бы мы. Хотя нужно понимать весь перечень граничных условий для формирования такого будущего — то есть, запретов. Чего в этом будущем быть не должно.

Любая задача ставится именно так — границы допустимого формируют отрицание и запреты, в рамках которых и дается окончательный ответ уже в конструктивном русле.

Продолжение, видимо, следует. Но не сегодня и, возможно, не завтра