Не стоит удивляться, когда некоторые украинские политики и националистические идеологи рассуждают о возможном распаде России. Помимо вполне понятных негативных эмоций, за этими рассуждениями стоит элементарное непонимание экономических и политических механизмов, определяющих жизнь современного общества. И разумеется эти люди так же плохо понимают нынешнюю Россию, как наши политики и чиновники — Украину. За этим непониманием скрывается даже не взаимное озлобление, а элементарное отсутствие интереса к реальным фактам, которые возбуждают куда меньше, чем собственные идеологические и пропагандистские фантазии.

Куда интереснее понять, почему такую же чушь повторяют многие российские деятели, особенно — в патриотическом лагере. Удивительным образом одни и те же люди могут верить в могущество страны, хранимой самим богом, и тут же утверждать, будто от военной неудачи в конфликте с соседом эта великая держава сразу же развалится на мелкие кусочки. Однако последовательность и логичность никогда не была характерной чертой патриотической идеологии (а может быть, и вообще любых идеологий, смысл которых — оправдывать сохранение существующего порядка, каким бы он ни был).

Обоснованием прогноза о распаде России является ссылка на распад СССР (а также Югославии) в 1991 году. Но эти события произошли при совершенно иных социальных и экономических обстоятельствах, не имеющих ничего общего с тем, что происходит сегодня. В начале 1990-х годов перед правящими бюрократическими элитами стояла задача раздела общенародной собственности. Именно поэтому дробление государства на части было вполне логичным элементом общего процесса, целью которого являлось присвоение государственного имущества. Национализм и регионализм были нужны для идеологического прикрытия этого грабежа. Иное дело, что потом подобные идеи, как вредоносные бактерии, выпущенные из пробирки, получили широкое распространение. Но всё же они, как и любые идеи, могут работать лишь в той мере, в какой опираются на интерес. А структура интересов правящих классов радикально изменилась.

В буржуазной России, как и на Украине (или в Китае, на Шри Ланке, в Бельгии или Габоне) основной задачей правящего класса является сохранение захваченного ресурса и максимально эффективное (с точки зрения максимизации прибыли) его использование. Получается не всегда то, что задумали, но такова уж природа капиталистического рынка с его неминуемыми циклами. Поскольку экономика давно уже стала экспортной и сырьевой, то для стабильного получения прибыли необходимо сохранение единого политического и экономического пространства. Нефть, добываемую в Татарстане, надо вывезти в Китай, газ надо транспортировать в Западную Европу или Японию, которые будут покупать его даже и после санкций, пусть и в куда меньших количествах. Значит, нужны трубопроводы, транспортная инфраструктура, безопасность, кадры, которыми ни один отдельно взятый регион и даже группа регионов себя не обеспечит. Нужна финансовая инфраструктура крупных банков. Нужен, наконец, большой и единый рынок сбыта для немногих производимых ещё нашей промышленностью товаров, а также для импорта. Всё это отлично понимают региональные элиты, включая самых отпетых националистов. 

После Путина многочисленные олигархические кланы (включая региональные и этнические) начнут бороться между собой за то, чтобы максимально увеличить свою долю власти и свой контроль над ресурсами в масштабах всей России. И наглядным примером этого является деятельность Рамзана Кадырова. А вот чем для них закончится этот кризис и переживут ли они его — вопрос совершенно иной.