У нас подросло уже целое поколение, которое толком не может понять природы этого странного «праздника» — ну, да, лишний выходной, народные гулянья, пиво, шарики и рок-концерты на открытом воздухе… Однако, чем дальше, тем назойливее звучит внутренний вопрос у граждан страны: а что празднуем-то?

Официальный повод — 12 июня 1990 года тогдашние депутаты Верховного Совета РСФСР провозгласили Россию суверенной и независимой. Как уже давно шутят в народе — независимой от самой себя. Потом, через год, 12 июня 1991 года 58% пришедших к избирательным урнам граждан опустили в них бюллетени, высказавшись за избрание президентом РСФСР Бориса Ельцина. При наличии ещё пяти кандидатов.

Ельцин тогда получил большинство голосов и власть. А граждане (и Россия) — потеряли мировое лидерство и треть своей территории.

Они (и Россия) утратили роль форпоста мирового прогресса. Они (и Россия) — утратили своё положение альтернативы другим политическим системам. Они (и Россия) утратили роль лидера в научно-технической сфере. Все мы утратили ощущение строящих плацдарм будущего. Мы оказались разделённым народом. Народом, который даже перестал быть самым читающим в мире.

В 70-е годы известный американский экономист Джон Гэлбрейт, посетив СССР, сказал, что здесь создан прообраз общества будущего, к которому человечество ещё не готово.

С тех пор власть России четверть века пытается навязать стране в качестве образцов для подражания образы прошлого, от которого и Россия, и все остальные страны, если не вспоминать о самых отсталых — давно уже отказались.

США чтят и торжественно отмечают 4 июля — День провозглашения Великой Декларации Независимости США. Франция чтит и отмечает 14 Июля — День взятия Бастилии — День Великой Французской революции.

Будет или нет в будущем Россия отмечать как свой основной праздник день Великой Октябрьской Социалистической революции — покажет время. Ведь ещё в 1985-м году вряд ли кто-нибудь верил, что вскоре Рождество будет отмечаться на государственном уровне.

Безусловно, День России должен быть и сегодня.

Вопрос в том, что 12 июня — особенно с той мотивацией, которая используется сегодня — предельно неубедительная дата. И на роль Дня России — абсолютно не подходящая. Когда это был день принятия «Декларации о государственном суверенитет России» — было понятно, о чём идёт речь. Хотя непонятно, что тут праздновать.

То же касалось и названия «День Независимости России» — потому что никто никогда не понимал, от чего была эта независимость. Всё равно что человеку праздновать день его отречения от собственных детей или каких-то важных внутренних органов.

Англичанам не приходит в голову праздновать день независимости от Индии, французам — день независимости от Алжира. Тем более — что отсечённые от России Украина и Грузия, равно как Прибалтика и другие республики — это совсем не Алжир и не Индия.

В конце концов, первые названия не прижились — и 12 июня превратился в просто День России. Никто не спорит, День России — действительно сам по себе достоин празднования. Только непонятно, как праздновать День России — в день начала её официального расчленения?

По прошлогодним данным Левада-центра, целых 40% граждан России знают, что за праздник отмечается 12 июня, и могут правильно его назвать. И даже 54% полагают, что провозглашённая 12 июня 1990 года «независимость» пошла России скорее на пользу.

Правда, так думали они не всегда — ещё в 2000 году пользу от «независимости» видели чуть больше четверти — лишь 28%. Потом процент считающих начал повышаться: в 2003 году их стало 38%, в 2006 – 53%, в 2007 – 54%, в 2008 – 61%, в 2009 – 59%, в 2010 – 51%, в 2011 был новый взлёт – 59%. И год спустя это количество стало снижаться — до упомянутых 54%.

В этой динамике есть логика: пользу от «независимости» граждане стали различать лишь тогда, когда в стране стала проводиться политика, так или иначе пересматривающая и отрицающая (хотя и более чем непоследовательно) политику, начатую злополучной «Декларацией о государственном суверенитете России».

А основное повышение числа этих оценок произошло после того, как был провозглашен «левый поворот» 2005 года и прозвучала Мюнхенская речь Путина.

Однако сегодня очень странно увязывать это относительное улучшение с событием 12 июня 1990 года.

Мы помним, как один из бывших президентов России, который, несмотря на его отторжение обществом, не торопится покидать политический Олимп, умудрился в новогоднем поздравлении объявить Россию «молодым государством с двадцатилетней историей».

Наш мудрый народ лишь хмыкнул на эту благоглупость — уж он-то понимает, что Россия и как страна, и как государство возникли несколько раньше.

Он и сейчас подсознательно понимает, что «суверенитет и независимость России» оказались её суверенитетом по отношению к себе самой — и в географическом, и в историческом отношении. Её независимость — независимостью от собственной истории, её подвигов, её исторической роли.

Но независимость от себя самого – это уже из области психиатрии — распад государства и территории вполне сравнимы с распадом сознания душевнобольного человека.

Результатом суверенитета России от СССР стал распад СССР, то есть, России.

Судя по всем данным двадцатилетних опросов на эту тему, никогда большинство общества в России не поддерживало этот раздел, и бо́льшая часть народа сожалеет о гибели СССР.

Вице-премьер Дмитрий Рогозин написал в четверг в своём микроблоге в Twitter:
«24 года назад советская скала дала первую трещину. Потом пошёл камнепад. Кто знал тогда, что сыпаться будет 1/4 века. Но пора камни собирать.»

В марте 1992 года 66% граждан России говорили, что сожалеют о прекращении существования СССР, и лишь 23% сожаления не высказывали.

На сегодня, по последним опубликованным данным Левада-центра, 53% говорят, что сожалеют о распаде – против 32%, сожаления не высказывающих. Сожалеющих стало меньше на 13%, не сожалеющих – больше на 9%.

Причины не в том, что от распада был получен выигрыш. Они проще – и печальнее. Дело в том, что 45% сегодняшнего населения — это те, кто тогда 17 марта 1991 года ещё не принимали участия в голосовании за сохранение СССР.

Увы, не все из тогдашних проголосовавших дожили до сегодняшнего дня — кто-то ушел просто по возрасту, кто-то – не пережил тогдашних неурядиц – гражданских войн, нищеты и голода, которые пришли в страну после её раздела. Во всяком случае, и средний срок жизни в стране после 1991-го стал катастрофически короток, и избыточная смертность достигла в среднем 800 тысяч человек в год.

Представляете, после обретения «суверенитета» Россия ежегодно теряла столько же людей, сколько всего было расстреляно по политическим статьям за период с 1921 по 1953 годы!

Объясняя своё сожаление, люди говорят о разрушении единой экономической системы — таких 48%, о том, что они потеряли чувство принадлежности к великой державе — 45%, что возросло взаимное недоверие и ожесточённость между людьми – 41%, разрушены связи с родственниками и друзьями – 34%, утрачено чувство, что «ты повсюду – как дома» — 20%, трудно стало свободно путешествовать, поехать на отдых – 18%.

Последний показатель особенно символичен — специально для тех, кто упрекал СССР в ограничении свободы передвижения.

И мало кто верит сегодня в либеральную мантру о том, что «крах СССР был неизбежен». Сейчас с этим согласны 33% населения – но 53% уверены, что раздела страны можно было избежать.

При этом о своем одобрении Беловежских соглашений, которые объявили о прекращении существования Советского Союза, говорит лишь 16% граждан. Тогда как уверенно осуждают эти соглашения почти в четыре раза больше — 54% населения.

Собственно, границы практически всех республик СССР в качестве границ самостоятельных национальных государств были не обоснованы ничем, кроме старых административных границ в СССР, которые играли чисто хозяйственную роль. Но для РФ эти границы были обоснованны в ещё меньшей степени.

Российская Федерация теряла огромные территории, чьё вхождение в собственно старую Россию некогда и никем особенно не подвергалось сомнению: Юг и Восток Украины, часть Узбекистана, значительную часть Прибалтики, с историческими городами, входившими в состав российских земель ещё восемьсот лет назад, север Казахстана. Русские действительно стали самым крупным в мире разделённым народом, десятки миллионов представителей которого оказались за пределами того, что теперь стало называться Россией.

Причём, в отличие от ситуации, когда колониальные империи теряли свои заморские провинции, где оставались их поселенцы и дети их поселенцев, русскоязычное население на территории республик состояло не из представителей колониальной администрации и имущих эксплуататорских классов, а составляло костяк именно трудящегося населения.

Народу России предлагалось изменить свою самоидентификацию не только в привязке к той или иной территории, но и изменить идентификацию своей роли, заменить ощущение народа-просветителя и созидателя ощущением чуть ли ни народа-оккупанта, колонизатора и поработителя.

Отрицанию подвергалось само значение многовекового собирания земель и защиты населяющих их народов.

Реально, конечно, чуть ли не подавляющая часть народов, объединившихся вокруг триединства старых вятичей, полян и кривичей – то есть, русских, украинцев и белорусов, – практически все эти объединявшиеся старорусские народы объединялись по своей инициативе и своей воле. И объединялись в поисках помощи и защиты. И русско-российско-советское сознание формировалось как сознание народа-освободителя.

Провозглашение суверенности России, т.е. приоритета законов России над законами Союза означало разрушение Союза – и постановку огромного вопроса над всей героической и позитивной оценкой этого процесса и всех этих событий.

Вопрос нависал даже над ролью СССР и советского народа в качестве народа-победителя, спасшего мир от порабощения.

Разрушение самоидентификации человека – есть и разрушение его личности, и разрушение сознания, и разрушения его самого.

Человек, который не помнит и не может ответить на вопрос о том, кто он, не помнит имени, не помнит прошлого, не понимает, зачем он находится в данном месте и зачем вообще живёт, — такой человек рассматривается окружающими как явно подлежащий лечению. То же самое происходит и с народом, лишённым территориальной и этической оценочной самоидентификации.

Суверенность России, при громком звучании этого слова — означала пересмотр всех оценочно-ценностных составляющих национального самосознания населяющих её народов. На место исторической и национальной гордости, даже в тех случаях, когда это открыто не артикулировалось — по умолчанию ставилось требование открытого или молчаливого признания собственной вины за собственное существование, своей отрицательной роли в истории и к тому же – своей никчёмности.

Миллионы людей объявлялись либо преступниками, либо участниками исторических преступлений, народом, шедшим по принципиально неверному пути, никчёмным народом, обречённым на покаяние и раскаяние.

И одновременно с этим происходило разрушение историко-цивилизационных оснований их существования — и цивилизационный-смысловых осей собственной целостности и собственного бытия, как явления исторической истории.

Раздел «Советской империи» привел не к торжеству «русского национального начала», а к его невиданному унижению — как в силу того, что на «самоопределившихся» территориях остались десятки миллионов русских, так и потому, что сама Россия только проиграла от потери своих реально исторических территорий.

И уж логично было бы праздновать в качестве дня России, к примеру, дату призвания Рюриковичей на царство в 962-м. При всей условности этой даты, она всё же больше соответствуют историческому статусу Дня России.

Если связывать историю России исключительно с Великорусским государством Северо-Запада — то обоснованнее выглядела бы и годовщина Куликовой Битвы, которую ряд историков считает условной датой основания великорусской народности, либо День Москвы.

Если связывать историю России с общей государственностью единой страны — есть более древняя дата, хотя также обладающая некоторой долей условности. Это День Основания Киева, 1500-летие которого было торжественно отмечено в мае 1982 года.

Но день, который был бы Днём страны, должен воплощать в себе и её историю, и тождественность, и либо её государственность, либо её культуру. Он должен воплощать в себе не тот или иной период её существования, а её общую тождественность и общее постоянство.

События 1990-ого года – таковыми не являются ни в каком смысле.

Николай Стариков считает, что День России должен быть не 12 июня, а 21 марта. Именно 21 марта 2014 года Путин подписал федеральный конституционный закон о вступлении Крыма в состав РФ и образовании в стране новых субъектов — Республики Крым и города федерального значения Севастополя. Вместе с законом президент утвердил ратификацию Договора о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образовании в составе РФ новых субъектов.

Увязывать 12 июня с Россией, как таковой — это значит лишь отрекаться от её тысячелетней истории. От её исторических областей и территорий. От собственных соотечественников, которые в результате событий именно этого дня оказались отрезанными от Родины и обречёнными на роль инородцев, проживающих в чуждых странах.

Страна, отождествляемая с 12 июня — это не та страна, с которой может отождествлять себя народ России и её граждане.

Страна, отождествляемая с 12 июня — это не та страна, за которую можно болеть душой, мечтать о её будущем и умирать за её будущее, и за её прошлое…

Страна, отождествляемая с 12 июня — это не Россия.

А 12 июня – это не День России. Это — день Нероссии. Чем скорее мы вычеркнем его из календаря и из собственной памяти, тем скорее вернёмся в свою собственную страну.

Автор: Сергей Черняховский
Источник: Концептуал.рф