С 2020 года в России начнется реализация реформы в сфере госуправления, которая приведет к масштабному сокращению армии госслужащих и повышению зарплат оставшихся, рассказала в интервью РИА Новости первый замминистра финансов Татьяна Нестеренко.

По ее словам, если этого не сделать, то зарплаты чиновников в дальнейшем будут индексировать только на уровень инфляции, поскольку для увеличения размера оплаты труда до конкурентного уровня всем госслужащим потребуется дополнительно сто миллиардов рублей в год из бюджета.

«Экономия — не самоцель реформы, очевидно. Но высвобождающиеся при этом средства будут направлены на повышение оплаты труда гражданских служащих. Если не провести запланированное сокращение, конкурентного уровня оплаты труда на госслужбе не достичь», — сказала Нестеренко.

Сокращение госаппарата, по замыслу Минфина, пройдет в два этапа

Сначала — «автоматически»: численность центральных аппаратов федеральных органов исполнительной власти в следующем году сократят на десять процентов, территориальных органов — на пять процентов, а к 2021-му этот показатель в регионах достигнет 15 процентов.

На втором этапе предполагается структурное совершенствование госаппарата, что приведет к дополнительному сокращению численности. На этом этапе территориальные органы министерств и ведомств преобразуют в филиалы без статуса юридического лица и без подразделений.

«То есть мы планируем создать компактные фронт-офисы, в которых будут упразднены подразделения, занятые решением вопросов организационного, информационного, документационного, финансово-экономического, административно-хозяйственного обеспечения деятельности», — пояснила Нестеренко.

Комментирует Анатолий Несмиян

Цель мероприятия понятна: резервов для повышения зарплат уже нет, а если к числу недовольных присоединятся ещё и чиновники, то даже неясно, какая социальная страта будет лояльной к режиму. Поэтому банальный маневр — сокращаем численность, высвобождающиеся зарплаты «размазываем» по оставшимся. Это, конечно, не реформа, а её имитация.

Проблема совершенно в ином — рост численности чиновников объективен. Профессиональный уровень управления в нашей стране находится на критически низком уровне, а потому проблему поддержания его хоть на каком-то, который еще позволяет управлять процессами, решают экстенсивно. Работу, которую должен делать один профессионал, теперь делают три-пять бестолковых бездарей. Других просто нет. Но и повышать численность чиновников невозможно до бесконечности: внутренние противоречия самой управляющей системы порождают в информационных потоках «паразитные» потоки информации (а управление — это в первую очередь работа с информацией, иерархизирванная по вертикали и горизонтали). Бесполезной для управления, но неизбежной в любой системе. В чиновной среде паразитная информация — это клановая борьба. Чиновники тратят львиную долю времени на аппаратные войны, чем собственно на процесс управления. Какое уж тут качество.

Здесь и скрыта проблема: сокращение управленческого аппарата при невероятно низком профессиональном уровне чиновников попросту обрушит остатки управляемости. А паразитная информация может только увеличиться в объемах — произойдет мощная утряска и усушка кланов, что вызовет их дезорганизацию и еще более ожесточенную борьбу за то, чтобы под сокращение попали конкуренты, а не «правильные» люди.

Обрушение СССР в управленческом смысле происходило по схожему сценарию — проводились бессчетные реорганизации и перестройки аппарата управления, что окончательно его парализовало. Плановая экономика, у которой в принципе не было иных механизмов функционирования кроме как по руководящему решению, в сложившихся обстоятельствах впала в полную кататонию. Под Вологдой гнили эшелоны с маслом, а в Центральной России его не было даже по талонам. А вс потому, что в Госплане перестроили конкретного чиновника, который мог дать команду на отправку.

Сегодня механизмы функционирования иные, но принципы остаются прежними. У нас может быть рубероид, мастика, рабочие, деньги — но команду перестелить крышу в нашей стране может дать только президент. Система дошла до своего логического идеала — в стране, где 8 миллионов госслужащих, любая команда должна прозвучать с самого верха. И никак иначе.