Украина подала в ВТО иски против Польши, Венгрии и Словакии из-за их запрета на ввоз украинской продукции, сообщает Минэкономики Украины. Причина: восточноевропейские страны ввели запрет на импорт украинского зерна. Мотивировка — защита местного производителя. Однако есть и определенные «но».

Вопрос непростой и многоплановый, но если коротко — сейчас переход к новому технологическому укладу происходит в том числе и в области агротехнологий. По понятным причинам пионерами и ведущими субъектами этого перехода являются агропромышленные глобальные корпорации, имеющие для этого и колоссальный ресурс, и исследовательские мощности, и влияние на политику.

Уже сейчас можно сказать, что сельское хозяйство в целом и агрокомплекс в частности находится на переходе. Его можно проследить по показателям крупнейших сельхозпроизводителей. Вкратце — внедрение новых технологий уже дает прирост как по объемам производства с единицы площади, так и по доходам, которые получают переходящие на новые технологии субъекты.

Как всегда в таких случаях, за бортом оказываются страны и субъекты производства, которые либо отстают, либо вообще не участвуют в обновлении технологий производства.

Украина фактически потеряла свое суверенное сельское хозяйство и включена в глобальные структуры и цепочки. Утрата суверенитета — это не лучшее развитие событий, но зато на Украине внедряются новые агротехнологии. Что существенно улучшает ее конкурентоспособность на глобальном рынке. Украинское сельское хозяйство по доходности вышло на уровень США: примерно 150-200 долларов дохода с гектара. Самая передовая при этом Германия имеет доход с гектара в 620 долларов. Россия в этом ряду стоит гораздо ниже: 50-70 долларов. И дело здесь даже не в других климатических условиях (урожайность на Украине и в России вполне сопоставима), а именно что в применяемых технологиях. 

Скажем, в России до сих пор активно применяется отвальный плуг, который крайне неблаготворно влияет на почву, перемешивая ее слои — аэробные слои оказываются внизу, анаэробные — вверху после вспашки. Это существенно ухудшает качество почвы и довольно серьезно отражается на иммунитете растительных культур — он резко снижается. Кроме того, в почву приходится вносить большее число удобрений, кпд целевого использования которых доходит до 50%. Остальные 50 процентов вымываются и загрязняют окружающую среду, вызывая бурный рост водорослей и иных не самых полезных организмов, активно питающихся неорганическими добавками. При этом часть микробиоты почвы не способна выживать в среде вносимых удобрений.

Новые технологии применяют вместо удобрений органически нейтральные добавки (компосты, вермикомпосты, специализированные сидираты, увеличение популяции червей в почве). Минеральные удобрения по новым технологиям вносятся не напрямую в почвы, а в биореакторы, в которых готовятся компостные составы. Там минеральные удобрения превращаются в органические соединения с уже готовой биотой, и всё это вносится в почву по мере ее истощения в количествах, достаточных — но не избыточных. Только за счет этого снижается потребность в минеральных удобрениях более чем в 3 раза, восстанавливается иммунитет агрокультур, повышается урожайность. И снижается себестоимость зерна.

Здесь следует сразу уточнить — речь идет о «традиционном» сельском хозяйстве без применения генномодифицирующих технологий. Они — отдельная тема и крайне непростая при всем моем резко отрицательном отношении вообще к экспериментам по генной модификации.

В тех странах, где агрокомплекс работает по прежним технологиям, производители становятся неконкурентосопособными и могут выживать исключительно за счет дотаций бюджета либо прямых запретов для конкурентов. Что и происходит сейчас в странах Восточной Европы, вводящих ограничения на украинское зерно.

Однако ничего не бывает без последствий. Защита своих производителей равнозначна уничтожению своих переработчиков, которые вынуждены покупать местное дорогое зерно и работать либо с нулевой прибылью, либо в убыток. Так что бюджеты этих стран помимо помощи неконкурентным производителям должны оказывать поддержку по всей цепочке. Что, понятно, никак не способствует развитию.

Для России ситуация хуже еще и в том, что ее зерно — самого низкого качества. Четвертый класс или вообще чисто фуражное зерно. Поэтому российский производитель берет валовыми показателями и экспортом на самые бедные рынки, доходность которых наиболее низкая, даже не пытаясь входить на высокомаржинальные рынки, заведомо ставя себя в худшие условия. А в совокупности со сложившимися политическими реалиями, когда ставки страхования задраны выше некуда, скорее всего, российское зерно продается в убыток, но другого варианта все равно нет, так как в России просто нет достаточных мощностей по хранению. И то, что не будет вывезено, то банально сгниет на открытых площадках.

Украинский агрокомплекс даже сегодня выглядит более успешным, чем российский. И нынешние события мало влияют на его устойчивость. А вот система запретов, которая сейчас вводится в странах Восточной Европы, загоняет их переработчиков в угол, так как раньше они могли компенсировать убытки от обязательных закупок местного зерна прибылью от закупок и переработки дешевого и более качественного украинского зерна. Теперь компенсировать будет нечем. Банкротство переработчиков (которое в складывающихся обстоятельствах становится лишь вопросом времени) приведет к тому, что они будут перехвачены глобальными корпорациями вроде какой-нибудь Cargil, после чего уже корпорации, которые не управляются национальными правительствами, перехватят и местных производителей, полностью десуверенизовав местные агроотрасли. Кризис — это всегда укрупнение отраслей за счет банкротств мелких и нетехнологичных производителей и их скупка крупными развивающимися субъектами.

Нужно понимать еще один момент. У ковидной истерии выгодополучателями стали не только международные бюрократы, сумевшие протащить Пандемическое соглашение. Не только жулики при правительствах и разнообразные квазиакадемики и псевдоэксперты, которым подбрасывали тридцать серебреников за их «непредвзятое мнение». Глобальные фармацевтические корпорации не просто заработали свои сверхдоходы, но и сумели довольно серьезно переформатировать мировую фармацевтическую отрасль, укрупнив ее за счет удаления мелких производителей. По факту сегодня мировая фармацевтика — это буквально пять глобальных корпораций (точнее, корпоративных конгломератов) и процесс укрупнения еще не завершен.

Примерно то же будет происходить, когда введут в действие проект глобального голода. Точно так же снимут свою политическую пенку бюрократы из какого-нибудь ФАО (на прокорме у глобальных корпораций, конечно), так же заработают «эксперты» и профильные академики, которые будут проталкивать очередную ахинею. Но главное — агрорынок будет жестко зачищен от мелких и нетехнологичных производителей. В тех странах, где их «защитят», они останутся — но на старом багаже и со старыми технологиями. И работать они смогут только под крышей бюджета. Не будет дотаций — они станут немедленно банкротами. Любой кризис выглядит одинаково. Вымирают бесполезные, выживают и укрепляются сильные. И именно в интересах сильных будет проектироваться и кризис глобального голода. А когда именно его запустят — это вопрос важный, но вторичный.