Наверное, нет смысла обосновывать, что спецоперация, идущая уже почти 450 дней — это в некотором смысле оксюморон, во всяком случае в плане названия. С другой стороны, понять кремлевских можно (отчего не понять): в документах ООН четко сказано, что тягчайшим преступлением перед человечеством является развязывание агрессивной войны. Так что назвать происходящее войной — и останется буквально шаг до определения «агрессивная», а потому «спецоперация» и никак иначе. Даже если это уже за гранью здравого смысла. Страшно, понимаем…

Тем не менее, 450 дней — это 450 дней. Это уже даже не затяжной характер конфликта, это конфликт (война или спецоперация — кому как заблагорассудится) на истощение.

А вот у такого рода конфликтов существуют вполне закономерные особенности. Главная из которых заключается в цикличности конфликта. Иначе это можно назвать «качелями». В какой-то период наступательный потенциал выше у одной стороны, затем она его в силу тех или иных действий (своих или противника) исчерпывает, и «качели» переходят на другую сторону, которая теперь может перехватывать инициативу и проводить свои наступательные действия. И это, в общем, касается любых затяжных конфликтов, а в особенности — войн на истощение.

Нынешний — не исключение, а полное подтверждение этого правила. Стороны уже один раз прошли полный цикл от наступления российских войск до наступления ВСУ. Теперь половина второго цикла уже завершена — наступательный потенциал российских вооруженных сил практически исчерпан, подошло время для украинского наступления. Оно приведет к каким-то результатам (а может и нет), и наступит третий цикл.

Правда, здесь нужно понимать, что война на истощение может привести к тому, что одна из сторон «свой ход» пропустит. И не сможет после завершения наступления противника ответить своим. Это — один из наиболее ключевых факторов, которые показывают, что сторона, не сумевшая ответить, находится на грани истощения. В ходе Великой Отечественной у Германии такое положение наступило после Курской битвы — после того, как она завершилась, у Германии больше не было ресурса для возобновления наступательных операций стратегического уровня, а это лучше всего показало, что ее поражение становится лишь вопросом времени. Собственно, поэтому союзники и предприняли наступление на Западе, так как готовились уже к послевоенному порядку, в котором было крайне важно не дать СССР дойти до французского Бреста. При этом, безусловно, оборонительный потенциал (иногда даже активный) остается, но это влияет лишь на продолжительность агонии.

Сейчас инициатива перешла к ВСУ. Они определяют где, когда, как и какими силами нанесут удар, они определяют цели — в общем, второй цикл подходит к своему логическому продолжению, и, конечно, завершится каким-то результатом (включая и нулевой, конечно).

Основной вопрос возникает — окажется ли способным Кремль на запуск третьего цикла и сумеет ли после того, как наступательный потенциал ВСУ в этой весенне-летней кампании исчерпаться, начать собственные наступательные действия? Любые разговоры о «стабилизации» линии фронта, и «замораживании конфликта» как аргумент о невозможности ведения наступательных действий, будут означать только одно: исчерпание возможностей, и более ничего.

Кстати, «замораживание конфликта» уже звучит в качестве такого аргумента, хотя пока не из официальных источников. Но как только эта тема станет мейнстримной — можно с полной однозначностью начинать утверждать о начавшемся военном поражении Кремля (с политическим проблем нет — оно уже произошло в силу невозможности достижения задач, поставленных перед спецоперацией. Мало того — те, кто понимает смысл внешне иррациональных действий Кремля, прекрасно отдают себе отчет в его политической катастрофе, и недавнее заявление Макрона о стратегическом поражении России только вербализует то, что и без него было понято уже год назад).

Украинское наступление (точнее, его активная фаза) вряд ли продлится дольше середины-максимум конца лета. Сегодня не время вождения миллионных армий, сегодня темпы любых военных операций совершенно иные, и после начала активной фазы уже через пару недель она завершается со вполне верифицируемым результатом. Который может корректироваться, но в целом о нем можно говорить от силы через полмесяца после начала. Примерно так к середине-концу марта 2022 года стало понятно, что все первоначальные замыслы российского командования, какие бы они ни были, пошли лесом. Пропаганда и политики начали лихорадочно воплощать принцип «не достигнув желаемого, они сделали вид, что желали достигнутого»©, но это было настолько неуклюже и топорно, что могло сработать только на совсем уж безмозглых зрителях помётных передач.

В общем, пока активной фазы украинского наступления нет, но когда она начнет реализовываться, долго эта музыка играть не будет. И тогда встанет тот самый вопрос — сумеют ли в Кремле принять «качели» в третий раз и начать раскачивать их в обратную сторону? Вопрос непраздный, так как он прямым образом касается продолжения всего этого мероприятия, его длительности и, безусловно, конечного результата.

Понятно, что в Кремле хотели бы еще помучиться, но тут им придется делать очень серьезные усилия. А учитывая их клиническую неспособность к разумной и рациональной деятельности, это будет исключительно непросто.