Несмотря на западные санкции, данные из России свидетельствуют о том, что нефтяная промышленность страны продолжает функционировать в обычном режиме, пишет Bloomberg.

В прошлом году российские компании завершили наибольший объем бурения на своих нефтяных месторождениях более чем за десять лет и практически нет признаков того, что международные санкции или уход некоторых крупных западных компаний нанесли ущерб операциям по добыче и переработке.

Большинство ключевых нефтяных компаний превзошли свои результаты предыдущего года. Россия смогла сохранить большинство своих нефтесервисных компетенций, активов и технологий, по словам Виталия Михальчука, руководителя исследовательского центра компании «Деловые решения и технологии».

Уход из страны некоторых наиболее значимых западных нефтесервисных компаний не оказал существенного влияния на отрасль, а два ушедших нефтесервисных гиганта — Halliburton и Baker Hughes — продали свой бизнес в стране местному руководству, что позволило сохранить персонал и опыт.

Хотя санкции оказали ограниченное воздействие на добычу и переработку, российская нефтяная промышленность сталкивается с другими проблемами, такими как нехватка мощностей для хранения нефти в больших объемах. Если компании не могут продать свою продукцию из-за западных ограничений, система может быстро оказаться в резерве.

Анатолий Несмиян: Однако здесь нужно понимать следующее

Любая большая, сложная и распределенная система обладает соответствующим запасом устойчивости. Просто в силу того, что она большая, сложная и распределенная. Это можно назвать инерцией, можно назвать запасом устойчивости, в любом случае такой запас существует. Более правильно (и менее понятно) это называется «гомеостаз» — то есть, способность открытой системы к саморегуляции и сохранению внутреннего состояния через механизм внутренних реакций, направленных на поддержание динамического равновесия со средой. Разрушение гомеостаза требует значительных изменений во внешней среде и определенного времени, в течение которого система исчерпает ресурс для поддержания функционирования механизмов сохранения внутреннего состояния и того самого динамического равновесия.

Поэтому изменение внешней среды в течение некоторого времени никак не отразится на внутреннем состоянии системы, которая будет удерживать себя в зоне максимально нормального состояния. Пока во всяком случае внутренний ресурс нефтяной отрасли не исчерпан, а потому наблюдение «Блумерга» вообще никак не отвечает на вопрос: оказывается ли влияние на нефтяную отрасль России? Важнее другой вопрос: какова устойчивость нефтяной отрасли и где находится точка, за которой она начнет резко падать? Почему резко, как раз вопросов не вызывает: когда ресурс устойчивости исчерпывается, система переходит к изъятию его вначале из ресурса развития, в затем начинает сокращать свою структуру, отключая вначале самые затратные подсистемы. Пока этого сокращения не наблюдается, говорить об исчерпании ресурса устойчивости нельзя. Поэтому и резкое падение — исчерпание внутренних ресурсов приводит к фазовой катастрофе. Всегда. А катастрофа — это всегда процесс, имеющий совершенно иную динамику, чем «обычное» функционирование системы.

Иначе говоря: неважно, сколько нефти продает российская нефтяная отрасль. И даже неважно, сколько она ее добывает в данный конкретный момент времени. Важно иное — наблюдается ли существенное изменение структуры отрасли? И если да, то оно неизбежно начнет проявляться вначале в сокращении или даже прекращении расходов на развитие (нефтеразведка, новые технологии, разработка месторождений в нетрадиционных условиях), затем начнут сокращаться структуры, отвечающие за регламентные и ремонтные работы на оборудовании, сокращаться его профилактика, снижаться объемы закупок новой техники. Затем сокращения начнут касаться уже более текущих сторон деятельности — пойдет «сжатие» структур, генерирующих непосредственные доходы, под нож начнут идти структуры управления. В общем, как раз здесь видимых маркеров будет достаточно много. Если ресторан начинает резать салфетки — дела у него идут совсем плохо. И это как раз будет свидетельство реального близкого краха. При этом несколько парадоксально, но в этот период показатели могут быть очень даже неплохими — расходы падают, доходы растут.

Поэтому оценки кризисных периодов и того уровня кризисных явлений, которые накрывают систему, сильно отличаются от оценок «нормальных». Блумберг же оперирует именно «нормальными» показателями, которые не показывают реальную картину происходящего. Поэтому для внешнего наблюдателя обрушение системы и ее катастрофа обычно становятся внезапными — как так, ведь еще вчера все выглядело вполне в норме. Да, выглядело, но оценивать нужно было другие, чем обычно, показатели.