То, что санкции ведут к структурной перестройке экономики — стандартная мантра депутатов-охранителей и придворных экономистов. И надо признать: в этом они правы. Вопрос лишь в том, о чьей экономике идет речь?

Строго говоря, сокращение использования нефтепродуктов и вообще ископаемого топлива является стратегической целью, сформулированной правящими кругами Европейского Союза задолго до начала военных действий на Украине. Связано это не только с заботой об окружающей среде и готовностью бороться против глобального потепления климата на планете, но и со стремлением оживить мировую экономику за счет массовых инвестиций в новую технологию. Это не столько ответ на требования экологов, сколько способ оправдать неизбежное и необходимое массированное возвращение государства в экономику без идеологического отказа от принципов свободного рынка и неолиберализма.

Однако любая структурная перестройка сопровождается немалыми затратами. К тому же если одна часть правящего класса надеется от перемен выиграть, то другая боится потерять. Именно поэтому даже абсолютно назревшие и совершенно необходимые изменения идут с трудом, буксуют, а порой и блокируются.

Между тем войны при капитализме также являются удачным способом оправдать государственное вмешательство. А события последних месяцев создают счастливую возможность совместить оба варианта. И если до начала событий на Украине всё ещё стоял вопрос — за чей счет банкет, то теперь всё решено. Издержки, связанные со структурными изменениями в западной и мировой экономике, будет нести Россия.

Постепенное сокращение импорта российской нефти в рамках 6-го пакета санкций это не просто способ надавить на Кремль. Запад решает таким образом собственные проблемы. И конфликты, которыми сопровождалось согласование таких мер, порождены отнюдь не различным отношением к России, а естественными противоречиями интересов различных фракций правящего класса в странах ЕС. Эти разногласия, однако, преодолеваются. А воинственные действия России позволяют ускорить переход, и так уже начавшийся.  

О том, что российский топливный экспорт в Западную Европу будет сокращаться, было известно заранее. Но кремлевское начальство не только не предприняло никаких шагов, чтобы подготовиться к этой ситуации, но и усугубило проблему своими действиями. Что, впрочем, не удивительно. Элита в стране, живущей за счет сырьевого экспорта, в принципе не может мыслить стратегически. Её перспективы полностью завязаны на стихийную динамику мирового рынка, повлиять на которую сырьевые державы могут лишь вступая в картельный сговор между собой, да и в этом случае Кремль может выступать лишь младшим партнером Саудовской Аравии. Поскольку же себестоимость нефти у нас выше, чем в большинстве стран-экспортеров, строить «сырьевую сверхдержаву» можно лишь за счет удушения всех других отраслей, по сути дела — за счет разрушения своей же страны. Не удивительно, что собственные инициативы наших правителей сводятся к нелепым импровизациям, за которыми не просматривается даже признаков стратегического мышления.

Понятно, что теперь, когда произошли необратимые события, та российская экономика, которую строили на протяжении предыдущих 30 лет, уже не имеет шансов. Нам предстоит строить новую экономику. Но только не мечтайте, будто можно сделать это при существующем политическом и социальном порядке. Если российские элиты в самом деле хотели бы что-то изменить в стране, для начала им пришлось бы отменить самих себя.

Слухи о «транзите власти»

В очередной раз Телеграм-каналы, специализирующиеся на обсуждении слухов, гуляющих в коридорах власти, стали писать о возможном «кремлевском транзите». Больной президент планирует передать власть — или часть власти — доверенным людям, будь то дочь президента Катерина Тихонова или Дмитрий Патрушев, сын секретаря Совета Безопасности Николая Патрушева. Насколько эти слухи верны, насколько правильно названы имена потенциальных преемников, в данном случае не так важно. В государстве, где у граждан и даже у подавляющего большинства чиновников отсутствует возможность получать достоверную и своевременную информацию о деятельности власти, а все каналы коммуникации общества и государства засорены потоками пропагандистского мусора и откровенного, часто издевательского, вранья, слухи становятся единственным источником сведений о происходящем «в верхах». Никогда ни одно действие власти не становится предметом публичного обсуждения даже среди тех, от кого непосредственно зависит его успех. Достоверно мы узнаем лишь о свершившихся фактах, когда ничего ни изменить, ни исправить уже нельзя.

В таких условиях обсуждение слухов становится главной темой политологии, что, конечно, никуда не годится. Но винить в этом надо не политологов, а систему, где политика свелась к придворным интригам. А вполне естественное и обоснованное недоверие к слухам оборачивается неготовностью к назревающим событиям, как это было в феврале нынешнего года.

Итак, объяснившись с читателем, позволю себе в очередной раз прокомментировать слухи о возможном транзите. 

Главная проблема всех решений путинской команды состоит в том, что они опаздывают. Иногда на месяцы, иногда на годы, часто — на целую историческую эпоху, но всегда роковым образом. Разговоры о транзите, начавшиеся ещё в 2017 году, были своевременными, но вместо этого мы получили очередной президентский срок Путина, за которым последовало пресловутое «обнуление конституции», сознательно затеянное правителем и его самыми ближайшими соратниками, чтобы заблокировать даже самые робкие попытки своих же коллег по госуправлению готовить внутри системы власти какие-либо перемены. Внутриполитическая спецоперация, проведенная Путиным в 2020 году, оказалась успешной, в отличие от той, что была затеяна два года спустя. Но ценой того успеха оказалось блокирование любых управляемых процессов передачи власти в России. Сейчас, когда вопрос явно назрел (и не важно, что тут важнее — новости с Украины, необходимость что-то сделать с санкциями или медицинские диагнозы), обнаруживается, что стратегии нет.

Можно, конечно, называть имена и придумывать сценарии. Но в том-то и беда, что грозящее нам лавинообразное развитие кризиса будет ломать любые сценарии, точно так же, как в более благополучные времена любые сценарии можно было успешно реализовать. Управляемый транзит надо было проводить именно тогда, когда у власти было достаточно ресурсов, начиная от реальной поддержки значительной части населения и заканчивая таким стремительно исчезающим ресурсом, как время.

В политике «слишком поздно» значит то же самое, что «никогда».