В каком-то смысле гордость за укрепившуюся национальную валюту вполне себе конгруэнтна гордости за фантастический экспорт зерновых, по какому поводу сейчас, между прочим, у супостатов возникает соблазн обвинить Россию в назревающем глобальном голоде.

Между тем успехи в экспорте зерновых прямо связаны с давним и системным обвалом в животноводстве. Основной потребитель зерна — это сельскохозяйственные животные. Проблема в том, что развал крупных агропроизводителей в девяностые привел к стремительному сокращению поголовья скота. А возникновение новых крупных производителей опиралось исключительно на импортные технологии, сырье, добавки, комплектующие, семенной фонд и так далее — просто потому, что развал аграрной отрасли бывшего СССР (или РСФСР, если мы про Россию) оставил за собой выжженную землю.

При этом новые латифундисты, естественно, были заинтересованы в первую очередь в экспорте продукции за свободно конвертируемую валюту (понятно — за рубли купить поместье в Тоскане все-таки затруднительно), а потому развитие национального сельского хозяйства на внутренний рынок опиралось на немудрящую формулу «чего у нас нет, то купим у иностранца». Очень быстро это привело к чисто афганскому сценарию, когда афганский дехканин выращивал опиумный мак лишь потому, что с той же площади и с теми же трудозатратами он мог получить в три-четыре раза больший доход, чем от выращивания пшеницы. Российская аграрная отрасль пошла по тому же пути, выращивая в первую очередь то, что можно было быстро и с минимальными затратами отправить на экспорт. Вся остальная продукция идет по остаточному принципу, а уж о ее пользе для организма — это вообще отдельная тема. В итоге принципиально какой-нибудь Мираторг ничем не отличается от афганца, конечный продукт которого — маковая соломка. Психологическая установка и мотивация совпадает до запятой.

Вот и вся гордость за отечественное сельское хозяйство. Примитивная колониальная отрасль и не более того. Если вдруг случится страшное, и будет поставлена задача поднять поголовье крупного рогатого скота хотя бы до уровня шестидесятых годов 20 века, мы вдруг окажемся перед неприятным фактом обвального сокращения экспорта зерна. Мало того: так как коровы едят не только зерно, а еще и зеленые корма, то значительную часть пашни, которая занята сегодня под пшеницу, придется передавать под кормовые сорта, что дополнительно ударит по зерновому экспорту. А если вдруг при нынешнем положении дел поголовье увеличится до уровня семидесятых, мы снова станем страной с дефицитом зерна и всё равно с нехваткой собственного мяса. Поэтому — либо импортное мясо, либо зерновой экспорт. Изменить положение вещей можно. Но очень непросто — фактически нужно проводить полную реиндустриализацию страны, так как переход на высокотехнологичное сельское хозяйство по своему масштабу — задача примерно одного уровня с космосом, атомной энергетикой, авиастроением, информационными технологиями и так далее. Чего по известным причинам конкретно этот режим делать не будет.

С рублем теперь та же история. Он укрепился только лишь потому, что обвалился импорт. Ни о чем ином его текущий курс не свидетельствует. Мало того — он теперь еще и искусственно занижен, так как профицит только растет, а импорт, даже упав на 90 процентов, все равно еще не достиг дна (хотя куда уж днее), А потому натужная бодрость в оценке небывалых успехов, о чем крепкий рубль и должен свидетельствовать — это ровно та же чушь, что и небывалая гордость за наше афганизированное сельское хозяйство.

Автор — независимый политаналитик Анатолий Несмиян (ElMurid)