Новые технологии в начале своего появления всегда стоят дорого. Существенно дороже тех, которых они призваны заменить. 

К примеру, в США в начале 20 века лошадь стоила от 30 до 50 долларов, были цены и повыше — под 80 и даже 100 долларов, но это уже верхние планки. «Олдсмобиль» в 1904 году стоил 650 долларов. При этом сено для лошади можно было купить практически везде, в любом месте можно было найти кузнеца подковать лошадь. Почти везде можно было лошадь обменять, купить, продать. Автомобильная инфраструктура была не слишком развита. Бензин зачастую можно было купить только в аптеке. С запчастями, понятно, что тоже возникали проблемы, которые зачастую решались поездкой к тому же самому кузнецу.

На лошади можно было уехать практически куда угодно, на автомобиле — только до последней точки, где можно купить бензин. Ну, или возить с собой солидный запас. И, конечно, владение и эксплуатация автомобиля обходились существенно дороже, чем привычная лошадь.

Автомобильная отрасль в США стала реальностью в 1890 годы, а к 1920 году (то есть, за тридцать лет) сомнений уже не оставалось — Америка стала страной моторов.

Примерно то же самое сегодня происходит с так называемой «зеленой энергетикой». Она дороже, она сложнее, у нее есть масса технологических проблем. И, конечно, есть довольно большое количество людей, и не только обывателей, которые довольно презрительно пожимают плечами. Тем не менее, тренд уже намечен, и фактически выбор довольно прост: либо ты остаешься на лошади, либо ты едешь на автомобиле.

Внедрение новых технологий, как и любой новый процесс, всегда создает проблемы для внедряющего. Проблемы переходного периода. В целом всегда возникает один главный вопрос: кто за это заплатит? Вопрос непраздный, так как прежние технологии — это большое количество людей, которые вдруг теряют работу. В небольших масштабах это происходит практически всегда — с появлением цифровой фотографии как класс исчезли студии фотопечати, которые проявляли пленки и печатали фотографии на заказ. Цифровая музыка из интернета убила музыкальные магазины, а цифровое видео оттуда же добивает кинотеатры прямо сейчас. Конечно, на плаву останутся винтажные и прочие ламповые эксклюзивные заведения на любителя, но массово — всё. Это уже в прошлом.

Однако энергетика — не студия «Кодак». Это базовая отрасль, на которую завязаны уже не тысячи и не сотни тысяч, а миллионы и десятки миллионов людей. Только переход на электромобили обойдется в потерю по всему миру порядка 50 миллионов рабочих мест. Хорошо в России — можно пообещать 25 млн высокотехнологичных мест, а потом просто не вспоминать — мало ли что я вам обещал. Вон, автомат в зубы и вперед, с криком «За яхту «Фотинья»! до ближайшего овражка, не забудьте только землей сверху присыпаться, чтоб заразу не разносить… Единственное рабочее место, которое может предложить режим в неограниченном количестве. Да и то, если автоматов хватит.

В общем, проблема. Причем тем дороже, чем быстрее будет происходить переход, а как раз темп перехода всегда критически важен для его последствий. Нельзя тормозить, но и слишком быстрое движение вперед опасно.

Но вариантов нет. Переход уже идет. Тот, кто придет первым, снимет сливки, остальные будут довольствоваться объедками. Ну, а кто останется на лошади — тот никогда не догонит автомобиль.

Автор — независимый политаналитик Анатолий Несмиян (@ElMurid)