Вектор ожиданий меняется. Знаменитое высказывание Остапа Бендера «Запад нам поможет!» теперь выглядит как «Нас выручит Азия!». То и дело слышатся прогнозы перевода экспортных потоков нефти и газа с недружественной Европы на Китай с его необъятным рынком и гигантскими потребностями в энергоносителях. Вот только перевод этот, если приглядеться, произойдёт не сразу, да и произойдет ли?

Начнём с нефти, которую продавать из России становится всё труднее. Сокращение закупок отчасти мотивировано западными санкциями, которые угрожают и покупателям российского сырья, и банкам, которые согласятся профинансировать такие сделки. Действуют и санкции, вводимые страховыми компаниями и фирмами, предоставляющими навигационную информацию для танкеров. Аукционы на спотовые партии не находят покупателей, и в море или на рейде остаются танкеры, загруженные в Приморске, Усть-Луге и Новороссийске. Российские нефтяники признают, что в этом году им придётся сокращать добычу чуть ли ни да 25-30%. 

Помнится, на переговорах о поставках энергоносителей китайцы любили повторять, что готовы взять в России столько нефти, сколько предложат. Однако расширению экспорта мешают соображения логистического характера. 

Максимальная пропускная способность нефтепровода ВСТО (Восточная Сибирь – Тихай Океан) – до 90 млн т в год (30-33 млн т уходит с середины маршрута по отводу через китайскую границу, а около 36 млн т идёт в сторону порта Козьмино. Однако оттуда в танкеры отгружается не весь этот поток: часть сырья – примерно 13 млн т в год — поступает на дальневосточные нефтеперерабатывающие заводы. К тому же Козьмино снабжает нефтью не только китайцев, но и потребителей в других странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Итого через ВСТО можно отправить в Азию не более 70 млн т в год, если не брать в расчёт потребности отечественной переработки в Хабаровске и Комсомольске-на-Амуре. 

Работает на Китай и транзитный маршрут «Роснефти» через Казахстан мощностью 10 млн т в год. К этим двум трубопроводным направлениям надо добавить поставки морем: до 5 млн т из Новороссийска и 2 млн т с проекта «Сахалин-1». Для полноты картины стоит учесть поставки по железной дороге и экспорт по своповым схемам – ещё не более 1 млн т в год. 

Получается, что нефтяной экспорт в Китай ограничен, по грубым подсчётам, «потолком» примерно в 80 млн т в год, и сейчас поставки практически полностью выбирают этот объём. Для нефти, которую компании и правительство хотели бы перебросить с западного направления на восток, места нет. 

С газом ситуация не лучше. Европейцы принимают весьма практические меры для того, чтобы ускорить отказ от российских поставок, поскольку рассматривают поставки «Газпрома» как инструмент политического давления. И пусть не все члены Евросоюза готовы порвать отношения с российским монополистом, можно ожидать, что экспортный поток газа сократится в ближайшие два-три года на треть или даже на половину нынешнего объёма. Встаёт вопрос: можно ли перебросить хотя бы 100 млрд кубометров в год из традиционных районов добычи природного газа на севере Западной Сибири в сторону Китая?

Очевидно, быстро это сделать не получится по той простой причине, что для организации такого маршрута нет транспортной инфраструктуры. Сколько времени, сил и средств потребуется «Газпрому», чтобы проложить газовую магистраль (уже получившую название «Сила Сибири-2»)? Ведь нужно не просто построить трубопровод, но и вывести его на проектную мощность, а это займёт не год-другой, а лет, пожалуй, семь-восемь, и то если очень спешить и бросить на проект все силы. 

Есть и второе препятствие для радикального решения вопроса о переброске экспортных потоков газа – отсутствие согласия с таким сценарием в Пекине. Во-первых, оттуда уже не раз за годы переговоров доносился категорический отказ принимать газ из России через транзитную территорию: будь то через Казахстан или Монголию. Во-вторых, подписанные с «Газпромом» китайские контракты ограничены годовыми объёмами 38 млрд кубометров по «Силе Сибири» и ещё 10 млрд кубометров через не существующий пока маршрут на Дальнем Востоке. Особых потребностей в увеличении закупок газа из России на севере Китая в обозримом будущем нет. И в-третьих, стоит посмотреть, по каким ценам китайцы соглашаются покупать российский газ. В иные периоды они в десять раз меньше цен в Европе. Выгоды от такой переброски экспорта у России нет никакой. 

Новый санкционный запрет на экспорт российского угля, кстати, выявил аналогичную проблему с переброской поставок с запада в сторону Азии. Мощности Транссиба и других транспортных маршрутов для перевозки угля в Китай и дальневосточным порты сейчас задействованы полностью. Новых магистралей в том направлении в России строить не планируют, и рассчитывать на новые рынки экспортёрам отечественного угля не приходится. 

Подводя итог вышесказанному, можно заключить, что замены западным рынкам энергоносителей в Азии у России пока не имеется. Мощности поставок нефти в Китай исчерпаны, а быстрому реагированию на европейский отказ от сделок с «Газпромом» или от импорта российского угля мешает отсутствие транспортной инфраструктуры.

Автор — Михаил Крутихин, специально для Gas&Money

Газ с монгольским прищуром

План построить магистральный газопровод от главных газовых промыслов России в Ямало-Ненецком автономном округе до Китая — замысел не новый. Много лет подряд он обсуждался как «Западный вариант Восточной программы» «Газпрома», потом — как «Алтай», а сейчас — как «Сила Сибири — 2». Предложение провести трассу через российско-китайскую границу между Казахстаном и Монголией не прошло. В Пекине категорически отвергли идею транзита (к радости экологов и этнографов, которые выступали с протестом против прокладки труб через священное для алтайцев заповедное плато Укок).

С тех пор китайцы от неприятия транзитных решений не отказались, однако в Москве все равно решили, что новый газопровод для них годовой мощностью 50 млрд кубометров (с перспективой выхода на 100 млрд в год) будут строить через Монголию. Монголы обрадовались и создали у себя все условия для проектирования их участка газопровода, пока «Газпром» продолжает докладывать российскому правительству о ходе предварительных работ по сибирской части трассы, где до подготовки конкретной проектной документации и тем более до инженерной съемки на местности дело еще не дошло.

В отсутствие китайского согласия коммерческий (да и геополитический) смысл гигантского проекта, требующего колоссальных затрат времени, сил и денег, не просматривается. Тем не менее у «Газпрома» есть вполне практическое объяснение плана создания «Силы Сибири — 2».

Во-первых, газовому монополисту надо спасать контракт с китайцами по первой «Силе Сибири». Еще в мае 2020 года специалисты по бурению скважин на Чаяндинском месторождении в Якутии пришли к выводу — и опубликовали свои выкладки в СМИ — что запасы газа на этом промысле и на Ковыктинском месторождении в Иркутской области не могут обеспечить обещанных Китаю поставок в размере 38 млрд кубометров в год в течение 30 лет. Нехватку газа придется восполнять откуда-то еще, и богатые ямальские залежи, которые раньше собирались сделать главным источником газопровода «Алтай», могли бы претендовать на роль «спасителя».

По этому сценарию «Сила Сибири — 2» получит в Иркутской области ответвление к Ковыктинскому месторождению, где ямальский газ вольется в экспортный поток по маршруту Ковыкта — Чаянда — Амурский газоперерабатывающий завод — граница КНР. За срыв условий контракта, подписанного в мае 2014 года в Шанхае, платить «Газпрому» не придется. А дополнительные издержки на строительство газопровода с Ямала, вызванные просчетами «газпромовского» менеджмента, покроет, как всегда, государство (под предлогом необходимости нового пути поставок газа в Китай через Монголию, пусть и не согласованного с китайцами).

Во-вторых, у «Силы Сибири — 2» явно просматривается еще одна практическая цель. В планы, которые «Газпром» готовил для востока России, входила трасса, призванная соединить Амурский газоперерабатывающий завод «Силы Сибири» с Хабаровском, где можно организовать смычку с уже построенным и в основном бездействующим газопроводом Сахалин — Хабаровск — Владивосток. Когда-то «Газпром» собирался построить на Дальнем Востоке предприятие по сжижению газа в составе трех технологических линий. Две линии хотели запитать газом с Сахалина, а третью — поставками из Восточной Сибири. Развитие газодобычи на сахалинском шельфе стало невозможным из-за американских санкций, наложенных на проект освоения Южно-Киринского месторождения, тот проект СПГ в «Газпроме» похоронили, но приток ямальского газа через отвод от «Силы Сибири — 2» до Хабаровска может спасти новый контракт с китайцами.

В начале февраля этого года «Газпром» и CNPC подписали соглашение о поставке газа по «дальневосточному маршруту» в объеме 10 млрд кубометров в год. И, поскольку газа на Сахалине для выполнения таких обязательств пока недостаточно, развитие «Силы Сибири — 2» в направлении тихоокеанского побережья может стать решением проблемы.

Таким образом, как минимум два мотива для строительства магистрали с Ямала на юг через всю Восточную Сибирь и далее на восток вдоль китайской границы у «Газпрома» есть. Вариант выхода через Монголию в Китай можно считать половинкой мотива или даже просто предлогом для дорогостоящих усилий по спасению двух уже подписанных контрактов, поскольку транзитный план Пекином не поддерживается. 

В целом «Сила Сибири — 2» выглядит как развитие геополитических замыслов российского руководства. Владимир Путин не раз высказывался в пользу соединения восточной газотранспортной инфраструктуры страны с западной, нацеленной на Европу, чтобы иметь возможность перебрасывать экспортные потоки газа с Запада в Азию и обратно. Трасса от ямальских месторождений на Восток может стать принципиальным решением задачи, поставленной президентом. Непомерная стоимость такого проекта, которую вряд ли компенсирует цена российского газа в Китае, а также несравнимые объемы европейского и китайского газовых рынков, в этом свете представляются отнюдь не главным фактором.

Автор — Михаил Крутихин, Ко