Рост в экономике доли государства, которое в начале 2000х контролировало треть российского ВВП, а теперь держит в собственности более 50% ВВП, несет в себе много рисков, предупреждает глава Счетной палаты Алексей Кудрин.

Один из них — это проблема долговой нагрузки государственных компаний, которая в период кризиса может лечь тяжелым бременем на бюджет, пишет Кудрин в статье, опубликованной в журнале «Компания».

«Непрозрачность работы госпредприятий грозит ростом скрытых долгов, гасить которые придется государству, а точнее, налогоплательщикам», — указывает Кудрин.

К примеру, формально низкий внешний государственный долг России, составляющий менее 20% ВВП, увеличивается в 5 раз, если к обязательствам правительства добавить долги госбанков, госкорпораций и структур, где государство владеет более 50% капитала, подсчитали три года назад эксперты РАНХиГС.

По их оценке, госдолг в расширенном определении, с учетом контролируемых государством компаний, составляет почти половину всех внешних обязательств российской экономики. На госбанки приходится 69% внешней задолженности банковского сектора, а на госкорпорации нефинансового сектора — почти треть всего корпоративного долга.

За три года с момента исследования РАНХиГС общий внешний долг России сократился на 49 млрд долларов, до 471 млрд, по данным ЦБ на 1 июля.

При этом прямой внешний госдолг вырос на 1,6 млрд долларов, до 61,3 млрд долларов; задолженность банков сократилась на 27,7 млрд долларов, до 77,6 млрд; корпораций — на 23 млрд долларов, до 315,9 млрд.

Какая именно доля в этих обязательствах приходится на госпредприятия, ЦБ в оперативной статистике не раскрывает. Впрочем, и другие ведомства не имеют полного представления о финансовых результатах подавляющего большинства «госов».

Так, Минэкономразвития отчитывается лишь об 1% государственных АО, писала Счетная палата в августе прошлого года. При этом выборочный анализ материалов по оставшимся юрлицам «показал, что многие из них нестабильны или имеют отрицательную динамику».

Более того, на начало прошлого года у властей не было даже точной информации о том, сколько именно госпредприятий ему принадлежит. В системе Росстата были зарегистрированы 1059 государственных АО и 760 ФГУПов. На уровне Росимущества 34 АО и 134 ФГУПа неожиданно пропали: ведомство декларировало, что владеет только 1025 компаний первого типа и 626 — второго.

При этом из базы налогоплательщиков ФНС по неизвестной причине исчезает уже более 600 предприятий: «налоговая» видит только 218 госАО 792 ФГУПа.

Сейчас эти расхождения исправлены: установлено, что на балансе государства -752 АО и 496 ФГУПов, пишет Кудрин.

Тем не менее, непрозрачность госкомпаний сулит государству «сюрпризы», которые «иногда обходятся в 10% ВВП», напоминает он. Именно такие суммы власти выделяли на спасение проблемных предприятий в кризисы 2008-09 гг, а также 2014-16 гг.

Крупнейшим примером погашения долгов за счет бюджета стал Внешэкономбанк, набиравший дешевые валютные кредиты на Западе в период нефти по 100 долларов за баррель и оказавшийся на грани дефолта после введения санкций в 2014 году.

В 2017-19 гг ВЭБу было выделено 400 млрд рублей из казны на решение долговой проблемы, а общая сумма помощи банку с 2014 года достигла 746 млрд рублей.

Крупные госкомпании «стремятся к монополизации»; при этом «конкурентные механизмы замещаются административным ресурсом и лоббистскими возможностями», и в итоге экономика начинает «пробуксовывать», пишет Кудрин.

«Госсектор может временами играть важную и положительную роль, но ему пора начать сокращаться, — уверен глава Счетной палаты. — «Особого пути» в данной ситуации нет — госкомпании редко становятся экономическими и инновационными драйверами».

Источник — Финанз.ру

Заявления Кудрина прокомментировал Анатолий Несмиян

Про волшебную руку рынка, который сам всё наладит, мы уже слышали тридцать лет назад и от тех же самых людей. Так что неудивительно слышать это снова. Правда, прошло уже тридцать лет, и кое-какой опыт у людей тоже появился.

Смысл нынешней приватизации по Кудрину мало чем отличается от целей приватизации по Чубайсу. Государственные предприятия фактически управляются их менеджерами, но по факту менеджеры еще не собственники этих предприятий. Приватизация тридцать лет назад и сегодня должна исправить это досадное упущение. Смысл приватизации — легализовать фактическое положение вещей, передав менеджерам управляемые ими компании в собственность уже формально.

Огосударствление приватизированных в начале девяностых предприятий произошло в начале нулевых годов и продолжилось в десятые сугубо с рейдерской логикой: новые хозяева страны таким образом перераспределяли собственность у предыдущего поколения воров. Теперь пришло время оформить приобретение в личное пользование.

Правда, есть нюанс. Менеджеры они на самом деле так себе. Это можно проиллюстрировать весьма простым примером из текущей жизни. Если бы вы вложили 100 долларов 4 года назад в Теслу, то сегодня могли бы вернуть 3,7 тысячи долларов. 100 долларов, вложенных 2005 году в Гугл, сегодня принесли бы вам 14 тысяч долларов. 100 долларов акций Газпрома, купленных в 2008 году, сегодня стоят 14 долларов. У Роснефти 100 долларов акций 2008 года сегодня стоят 78 долларов. В общем, с эффективностью у отечественных капитанов бизнеса не очень.

Поэтому приватизация сегодня в обязательном порядке будет сопровождаться переброской накопленных долгов на бюджет — ну не Сечин с Миллером должны оплачивать свои достижения в конце концов, если есть всякие холопы. А в остальном суть остается прежней: фактическое положение вещей должно быть оформлено юридически.