У беспощадной войны с неведомым коронавирусом есть и неизбежно проявится еще одно последствие, угрозу которого пока оценивают (и то достаточно осторожно) лишь специалисты. Это, безусловно, волна психических расстройств разной степени тяжести.

В количественном плане оценить число людей, у которых возникнут те или иные синдромы, сейчас крайне сложно. Фактически это будет сложная смесь уже хорошо известных «ветеранских» синдромов, тем более, что борьба с коронавирусом вполне коррелирует с настоящей войной и пребыванием в зоне боевых действий. А если понимать, что у этой войны нет линии фронта, и все население находится в зоне боевых действий, то «ветеранами» борьбы с заразой станем все мы.

Психозы в острой форме существуют и сейчас. Еще весной вирусно распространился ролик, снятый в Анапе, где истошная тётка кричит на свою соседку, вышедшую гулять с ребенком: «У нас масочный!» К тётке вопросов нет — у нее был явный нервный срыв, что неудивительно, если учесть, что пожилые люди, находясь в «самоизоляции», беспрерывно смотрят телевизор, а по нему идет просто бесконечный наведенный психоз, который, конечно же, транслируется этим людям прямо в мозг. Тут и без коронавируса просмотр российского телевидения опасен для психического здоровья зарядами ненависти, выплескивающимися из телеэкрана, а уж когда война — то тут совсем все тормоза снимаются.

Но острые проявления — это одна сторона вопроса. У «ветеранских» синдромов есть специфическая особенность, проявляющаяся в том, что болезнь зачастую протекает скрыто, а спусковым крючком, выбрасывающим накопленный потенциал, может стать вообще что угодно. Внешне нормальный человек способен в минуту превратиться в животное.

Учитывая развал системы здравоохранения, что в России проявляется в виде ее полного коллапса на фоне обычного инфекционного заболевания, возникает вполне резонный вопрос: справится ли она еще и с эпидемией психических заболеваний после того, как коронавирусная война закончится. То, что система в ступоре, нет смысла даже обосновывать — 17 тысяч суточно регистрируемых сегодня носителей коронавируса — это на порядок ниже обычно регистрируемых инфекционных больных в периоды сезонных вспышек, и ничего — ранее система справлялась. Сегодня — уже нет. И дело не в характере заболевания, дело в полном распаде здравоохранения как системы, которую нельзя бесконечно «оптимизировать». За рубежом история примерно та же — желание государств сбросить с себя ответственность за здоровье нации и перекладывание финансирования на плечи самого населения работает в «обычной» ситуации, но в случае необходимости проведения мобилизационных мероприятий система, основанная на страховании, по определению работать не в состоянии. Можно представить себе военно-полевой госпиталь, где на первичной сортировке раненых первый критерий отбора — это проверка страхового полиса у бойца. Нет полиса или за это ранение бюджет платит меньше — извини, полежи пока в сторонке, у нас тут более денежные случаи вначале идут.

В России психические заболевания вообще проходят по странному разряду — власть попросту не считает психические болезни чем-то из области медицины, рассматривая их больше как проявления политической нездоровой активности. Психологическая помощь в России — это скорее, экзотика, чем система. Уже поэтому можно с уверенностью сказать, что к будущей эпидемии психических расстройств мы не просто не готовы, а даже не понимаем, с чем именно придется столкнуться. Однако то, что борьба с коронавирусом немедленно перейдет во вспышку или даже эпидемию психических заболеваний — сомневаться особо не приходится.

Автор — независимый политаналитик Анатолий Несмиян (@ElMurid)