Впервые вне войны экономика оказалась не самым важным объектом политики; правительства были готовы жертвовать экономикой и лишь существенное изменение общественного мнения заставило их снимать запреты на экономическую деятельность.

С одной стороны, мы видим, что даже смерти сотен тысяч человек не помешали современному социуму в самых разных странах быстро — за 2-3 месяца — привыкнуть к опасности и полностью сменить фокус со страха смерти на страх экономических проблем.

С другой — ящик Пандоры открыт. Попытка «закрыть» экономики удалась; теперь все знают, что так можно делать. Если ради остановки эпидемии можно закрыть авиасообщение, туризм, учебные заведения, гостиницы, рестораны и другие отрасли и сократить ВВП на 10-15%, то почему нельзя, например, ради «победы демократии» в одночасье запретить весь импорт из Китая или покупку углеводородов в России?

Глобальные пандемии посещают нас не часто – примерно раз в 50 лет, — но внешние шоки для экономики теперь могут возвращаться по каким угодно причинам.

Последствия внешнего шока наступают быстро — в отличие от кризиса, который всегда имеет множество предвестников: кризис 2008 года начался в начале 2007-го, дотком-кризис — примерно за 3 года до своего апогея. Внешний шок не предскажешь, и поменять свои инвестиционные позиции заранее не получится. Но можно постараться выучить уроки, которые преподал 2020 год.

Подробнее – в статье Андрея Мовчана для Forbes