Война войной, а государственный переворот в России никто не отменял. Правда, как и всё, что делает нынешний режим, госпереворот выглядит какой-то бледной немочью. Пока не более четверти людей готовы идти на участки и голосовать за поправки. Которых, кстати, еще никто не видел, не читал и понятия не имеет — зачем вот это всё. Но 25-30 процентов населения — это классическая сервильная страта, которая привычно проголосует за любого кота в мешке, а если власть скажет — то принесут свою собственную веревку, мыло и табуретку. У других какое-то даже зачаточное чувство собственного достоинства не даёт вот так просто и бездумно голосовать за любую ахинею. Особенно непонятную для самой власти.

Собственно, это первая проблема — сами поправки. Их еще нет. Во всяком случае в утвержденном и проголосованном виде. Волокита вполне понятна — любая революция имеет перед собой цель отстранение от власти элиты, а в случае верхушечного переворота, что мы имеем прямо сейчас — часть элиты. Понятно, что те, кого процесс переворота намечает к съедению, этому не рады и максимально сопротивляются. Самый простой способ сопротивления — это волокита. Затягивание процесса. Опять же, понятно почему. Любой переворот — это кризис, а потому для прохождения самого сложного этапа ключевым фактором является время. Во время кризиса темпы всегда важнее качества. Качество потом можно поправить и подрихтовать, а вот упущенное время вернуть невозможно.

Поэтому и идет затягивание процесса и процедуры. Уже полтора месяца прошло с того, как Путин объявил о начале госпереворота, а с ним всё еще «конь не валялся». Потому приказано интенсифицировать. В первой декаде марта закон о поправках примут во втором чтении, затем сразу же — третье и Совет Федерации. После этого в течение недели его передадут в регионы, а еще через неделю свежевылепленный документ подадут на стол президенту. Спешка оправдана — если 22 апреля голосовать, а явка становится крайне важным показателем (при этом для Путина и процент явки, и процент одобряющих госпереворот являются существенными), то нужно иметь хоть какое-то время, чтобы включить машину для оболванивания и подтянуть на участки как можно больше людей.

Почему явка имеет в этом случае важное значение? Потому что губернаторский корпус тоже, как часть элиты, должен будет пойти под нож. Элитный погром, который и является базовой целью всего переворота, требует от Путина минимальной зависимости от любых клановых и преступных группировок (впрочем, в России это одно и то же). А если проценты придется накручивать, то в обмен на нужный результат придется договариваться и брать в отношении губернаторов какие-то обязательства. Поэтому важны не только парадные результаты, но и минимальный уровень возможной фальсификации. Поэтому и опрос, а не референдум. У референдума жесткие ограничения по явке — 50 процентов и не менее. Опрос будет признан состоявшимся при любой явке. Но если она составит 30-30 процентов, это будет откровенный удар по инициатору переворота, который рассматривает явку как референдум о собственном доверии. И на таких показателях пространство для маневра будет предельно ограниченным.

Поэтому Путину нужна явка, а значит — время для того, чтобы ее организовать и мотивировать. Хотя, откровенно говоря, с конституционным переворотом, как с войной в Сирии — никто толком не понимает, почему вдруг с места в карьер приходится куда-то бежать. В чем смысл? Конечно, реальную причину никто не назовет, хотя она на поверхности: правящие кланы настолько обокрали страну, что красть уже нечего. А потому нужно часть воровской братвы отлучать от пирога, чтобы друзьям президента было еще что лет 5-10 красть. Но это, понятно, никто вслух не скажет, поэтому приходится нести ахинею про то, что только конституция мешает кормить детей в школах бесплатными завтраками. А потому все — бегом на участки, голосовать оптом за все поправки. И за завтраки в том числе.

Кстати, оптовое голосование за разнородные поправки — верный признак манипуляций и мошенничества. «Вы любите мапу, папу и Гитлера?» И ответа только два — да или нет. Примерно так и будет сформулирован вопрос на голосовании за поправки. Но власть, сформированная рэкетирами, мошенниками, ворами на доверии и прочей уголовной шпаной, по-другому просто не умеет. Она может только врать и мошенничать, так что тут все в полном порядке.

Так или иначе, но торможение процесса идет в полный рост, и это признано угрозой. Поэтому приказано ускорить процесс. Его, конечно, ускорят, но до 22 апреля еще много чего может произойти, чтобы противники намечающегося элитного погрома успели придумать какие-то шаги и меры, чтобы сорвать или затормозить процесс. Китайская эпидемия здесь очень кстати — если она придет в Россию в марте (а по всему, именно к этому моменту у нас она начнет бушевать вполне прилично), то не так уж и сложно будет напугать народ намеками про нежелательность массовых скоплений и гуляний. При том, что ясности с необходимость принятия этих странных поправок к апрелю не прибавится, рисковать здоровьем и даже жизнью за какие-то игрушки Путина не очень-то захотят даже совсем безмозглые его сторонники. Ну, и гипотетическая война с Турцией тоже не прибавляет очков голосованию — информационный повод будет совсем в другом месте, на фоне этой войны поправки к конституции будут выглядеть неубедительно.

Автор — Анатолий Несмиян (@ElMurid)