Концентрация ресурсов всегда имеет одну цель — концентрацию власти. Прикрытием служат разные идеологические байки: про повышение эффективности, про экономию на масштабе, про технологический рывок. Но те, кто концентрируют ресурсы в своих руках, на самом деле не заинтересованы ни в рывках, ни в экономии, они заинтересованы в удержании власти. А источником власти всегда является контроль над ресурсами.

Около десяти тысяч лет назад (условно) произошла так называемая «неолитическая революция», то есть переход от присваивающего хозяйства к производящему. На смену охоте и собирательству пришло аграрное производство: регулярное скотоводство и, главным образом, земледелие. В социальном плане эта «революция» была скорее контрреволюцией, реставрацией или «революцией» тоталитарного, фашистского типа.

Ещё недавно было принято считать, что переход к аграрному производству повысил уровень «продовольственной безопасности» человечества, позволил иметь больше еды, прокормить более многочисленное потомство и, как следствие, привёл к демографическому росту, к увеличению численности людей и превращению человека в господствующий на планете вид. Современные антропологи уже не так единодушны в этом вопросе.

Многие исследователи отмечают, что «экономическая выгода» перехода от собирательства и огородничества к полноценному земледелию была далеко не очевидна, поскольку урожайность первое время была на весьма низком уровне, а земледелие требовало огромного времени и труда, да и результат зависел от превратностей природы. Вместе с тем минусы земледелия очевидны: резко сократилось разнообразие «стола» древнего человека, что плохо повлияло на здоровье, выносливость, иммунитет; были быстро утрачены навыки и знания, как найти пропитание в окружающей среде; повысилась угроза голода и массового голода; сократилось свободное время, которое человек мог использовать на социальные связи и на саморазвитие, и так далее.

Действительно, с переходом к земледелию массовый, регулярный, почти закономерный голод стал спутником человеческой истории, и это подтверждается в том числе археологией. А ещё практически остановилось развитие человеческого тела, в том числе мозга, ухудшились адаптации, поскольку теперь адаптироваться надо было не к природе, а к обществу и государству.

В чём же причина победы неолитизации? Кажется, механизмы этого процесса были не столько экономическими и технологическими, сколько социально-политическими. Аграрное производство репрессивно навязывалось силовой верхушкой общества, которая контролировала ресурсы и забирала все плоды хозяйствования с тем, чтобы далее распределять по своему усмотрению. Трудно контролировать собирателя и даже огородника, трудно отобрать у него всю еду. Крестьянина легко. Легко весь урожай свезти в один амбар, а оттуда выдавать. Или не выдавать. Вот и всё. Вот вам и власть. И города. И государство.

Конечно, в исторической реальности процесс был гораздо более сложно устроен. Например, плоды аграрного производства централизованно отбирались для того, чтобы вожди могли устраивать «международную торговлю» — обменивать товары, произведённые своим племенем, на оружие, предметы роскоши, деликатесы и прочее в специально устроенных для этого «городах». Идеологическое обоснование концентрации ресурсов исполняла каста жрецов, строившая для той же цели храмы и капища. И прочее. Но суть одна: переход от индивидуального собирательства к массовому производству был осуществлён насильственно в целях концентрации ресурсов, а концентрация ресурсов была нужна для концентрации власти.

Пути Господни неисповедимы, пути истории тоже. В конечном итоге эта фашистская «революция» привела человечество к господству на планете. Сельское хозяйство стало более эффективным, и сейчас мы действительно производим столько еды, сколько не смогли бы нам дать никакие «собирательства» и «огородничества». Города породили цивилизацию с культурой, правом, с гуманизмом, с технологическим прогрессом и невероятным комфортом. Злые и жадные вожди и жрецы неолита (конечно, это метафора — вовсе не обязательно они были злыми или жадными) оказались той силой, что творит добро, хотя, казалось бы, направлена ко злу. И всё хорошо.

Но со времён первородного греха неолитической «революции» остался один вовсе не обязательный атавизм, пережиток эпохи принудительной концентрации ресурсов. Это социально-экономическое неравенство. Современный уровень развития техники и технологии, а также социальных коммуникаций и политических институтов совершенно точно позволяет обойтись без вопиющего неравенства и при этом сосредотачивать необходимые ресурсы на решение научных, технологических, государственных и даже военно-оборонных задач. Но неравенство не только сохраняется, оно достигает космических величин.

Раньше царя от бедняка отличало разве что количество еды и красота одежды. Сегодня миллиардер может путешествовать в космос и менять органы своего тела на донорские, а нищие не имеют доступа к чистой питьевой воде. Научный прогресс и развитие технологий используются не во благо, а во вред обществу в смысле усиления неравенства. Это должно быть исправлено. Сегодня дальнейшее развитие и даже само существование человечества зависит не от продолжения совершенствования техники и технологии, а от смягчения социально-экономического неравенства.

Возврат в прошлое невозможен. Да и не было там, до неолита, ничего особенно хорошего, никакого «золотого века», была лишь тяжёлая борьба за существование. По диалектическому закону мы должны достигнутую сверхконцентрацию ресурсов использовать для более равномерного распределения. Правда, придётся для этого обломать амбиции тоталитарной власти тех индивидов, кто сейчас считает эти общечеловеческие по своей природе ресурсы «своими» и использует контроль над ресурсами для личной власти и выгоды.

Это неизбежно, как смена эпох. Это всё равно произойдёт. А от того, насколько хорошо мы сможем понять это сами и объяснить другим, зависит, бескровно или, наоборот, насильственно осуществится эта новая антропологическая «революция».

Герман Садулаев, ИА REGNUM