Минэкономразвития всерьез разрабатывает меры поддержки закредитованных граждан. Иначе «взрыва» на рынке потребкредитования не избежать, считает глава ведомства Максим Орешкин. Есть ли способ «извлечь детонатор»?

За год задолженность российского заемщика в среднем выросла на несколько десятков тысяч рублей, сказал министр экономического развития Максим Орешкин в интервью «Эхо Москвы». По оценкам чиновника, ситуация близка к критической, и уже в 2021 году Россия может столкнуться с обвалом на рынке потребкредитования. Чтобы этого не допустить, правительство намерено протянуть руку помощи некоторым заемщикам.

«Мы сейчас предложения такие готовим… какие механизмы предложить, чтобы конкретные люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, из нее могли бы постепенно выйти», — признался министр. Конкретные меры он не озвучил, сказав, что на публику стоит выносить уже проработанные идеи, но намекнул: российским заемщикам однажды уже помогали. Например, с выплатой валютной ипотеки в 2015—2017 годах.

Какие варианты спасения власти могут предложить неплатежеспособным клиентам на этот раз? И насколько масштабной может быть новая программа?

Имя им легион

Как отметил Орешкин, примерно треть российских заемщиков тратят на платежи по кредитам свыше 60% своего ежемесячного дохода. Из слов министра неясно, сколько это граждан, какие у них доходы и насколько успешно они справляются с долговой нагрузкой.

Установить точное количество заемщиков в стране не так просто — официальная статистика отражает лишь объем выданных кредитов и количество ссуд. По данным Объединенного кредитного бюро (ОКБ), сейчас порядка 57,7 млн россиян имеют открытые кредиты. Бюро кредитных историй «Эквифакс» сообщило о 36,8 млн заемщиков.

Поведение тех, кто занимает деньги у банков, поменялось, говорит директор Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ «ВШЭ» Георгий Остапкович. За последний год в стране постепенно образовалась специфическая группа «профессиональных заемщиков», писал он в недавнем обзоре. Такие клиенты берут ссуды не для крупных покупок, а для поддержания текущего потребления и выплаты уже имеющихся долгов. Тенденция затронула в основном население с низкими доходами. В беседе с корреспондентом Банки.ру Остапкович не уточнил, какова доля «профессиональных заемщиков» в общей массе клиентов.

Для оценки закредитованности гражданина используется показатель PTI (payment to income — отношение ежемесячных платежей по кредитам к доходу). PTI выше 50—60% — уже практически дефолтный уровень, замечает директор по маркетингу Национального бюро кредитных историй (НБКИ) Алексей Волков. По данным НБКИ на апрель 2019 года, в России насчитывается 5,8% проблемных заемщиков — 2,6 млн человек. Число таких заемщиков немного снижается в последние месяцы, уточняет Волков.

По подсчетам ОКБ, закредитованными можно считать около 8,5 млн россиян. Это 14,6% от общего числа заемщиков с действующими кредитами.

Осенью прошлого года порядка 15—20% клиентов имели высокие платежи по кредитам, говорит старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ «ВШЭ» Ольга Кузина. Она не исключает, что к настоящему моменту ситуация могла поменяться.

Даже приблизительные подсчеты дают понимание: закредитованных граждан в России больше, чем валютных ипотечников. Последних, по данным «Коммерсанта», было порядка 17 тыс. человек, но на реструктуризацию могли рассчитывать 2 тыс. Речь идет о второй государственной программе поддержки заемщиков на 2 млрд рублей. Первая программа на 4,5 млрд рублей распространялась не только на валютные, но и на рублевые ссуды. По ней банки реструктурировали 18,5 тыс. ипотечных кредитов.

Четыре спасательных круга для проблемных заемщиков

Банки.ру предположил четыре сценария, которые теоретически могут реализоваться для поддержки клиентов с высокой долговой нагрузкой:

Реструктуризация проблемных кредитов

Такой подход применялся в 2015—2017 годах для поддержки ипотечных заемщиков. Процентная ставка по проблемным ссудам снижалась до установленного параметра, а часть платежей компенсировалась государством. Использование аналогичного подхода для всех заемщиков с высокой кредитной нагрузкой маловероятно, считает главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах. «Масштабы проблемы не те. Кроме того, банки сами меняют кредитную политику», — пояснил аналитик.

«Платежные каникулы» по всем крупным кредитам

В 2019 году российские законодатели уже приняли закон об «ипотечных каникулах», который предполагает отсрочку по платежам для заемщиков, которые попали в трудную жизненную ситуацию. Например, тяжело заболели и надолго лишились работы. После «каникул» выплаты должны продолжаться по первоначальным условиям договора, пропущенные взносы отодвинутся на конец срока ссуды. Обращаться за отсрочкой россияне смогут с 1 августа. Распространять эту меру и на крупные необеспеченные кредиты не стоит, считают собеседники Банки.ру. В отличие от ипотеки, такие кредиты — короткие, говорит Табах. Он также напоминает, что опцию «платежных каникул» по разным кредитным продуктам уже предлагают многие игроки.

Давать отсрочку некоторым ипотечникам оправданно, поскольку при столь длительном сроке кредита доход заемщика может быть подвержен существенным колебаниям, соглашается руководитель направления банковских рейтингов агентства «НКР» Михаил Доронкин. Но «ипотечные каникулы» решают не только эту проблему. «Целью «ипотечных каникул» было не только поддержать потенциально «проблемных» заемщиков, но и дополнительно стимулировать спрос на ипотеку со стороны отдельных групп граждан. В случае же с необеспеченным потребкредитованием стоит как раз обратная задача — охладить рынок», — продолжает эксперт.

Списать самые проблемные долги

В июне аналогичную меру предприняли власти Казахстана. Президент Касым-Жомарт Токаев подписал указ о погашении потребительских беззалоговых ссуд за счет бюджета. Сумма долга гражданина не должна превышать 300 тыс. тенге, или примерно 50 тыс. рублей. Послабление затронуло около 500 тыс. жителей страны.

«Инаугурационная инициатива Токаева была воспринята со скепсисом — как пример морального риска. Но примечательно, что здесь спасают и банки, поддерживая граждан, что нетипично», — замечает Табах. Он обращает внимание, что отбор «кандидатов» на списание долгов в Казахстане был довольно жесткий, а тем, кто получит помощь, на несколько лет запретят брать кредиты. По словам Табаха, российские власти тоже могут сделать подобный шаг, но тогда возникнет вопрос, почему настолько проблемные кредиты были выданы.

Оказывать поддержку людям, которые не справляются с выплатой по обязательствам, — это очень опасный подход, считает ректор Российской экономической школы Рубен Ениколопов. «Если правительство анонсирует такую программу, оно практически подталкивает людей к тому, чтобы они набирали еще больше кредитов, надеясь на помощь государства», — утверждает эксперт. Случай поддержки валютных ипотечников — исключительный, поскольку эти заемщики пострадали от общего макроэкономического шока.

Расширение «платежных каникул», реструктуризация или списания — все это нерыночные методы решения проблемы, говорит портфельный менеджер компании «Открытие Брокер» Тимур Нигматуллин. «Исход от их применения один: рост процентных ставок», — констатирует эксперт.

Упрощение и удешевление процедуры персонального банкротства

Россияне получили возможность инициировать собственное банкротство в 2015 году. С тех пор процедуру прошли около 80 тыс. граждан, свидетельствуют данные Единого федерального реестра сведений о банкротстве. Не каждый имеет достаточно денег, чтобы объявить себя финансово несостоятельным, констатировали эксперты проекта «Федресурс» в обзоре за первое полугодие 2019 года. Идея упростить и снизить стоимость банкротства обсуждается давно. Одну из последних версий законопроекта в декабре прошлого года опубликовало Минэкономразвития. Ведомство предлагало запускать упрощенное банкротство при долгах свыше 50 тыс. рублей.

Изменение давно назрело, считает Табах. «Нынешнее банкротство стало элитной финуслугой — цена вопроса в 70—100 тыс. рублей в регионах делает банкротство запретительно дорогим», — говорит собеседник Банки.ру. Финансовый аналитик «БКС Премьер» Сергей Дейнека сомневается, что процедуру персонального банкротства можно радикально упростить и удешевить: «Механизм предполагает не только проведение судебного процесса, но и работу арбитражного управляющего».

А нужно ли кого-то спасать?

Различные программы по поддержке заемщиков — лечение симптомов, а не болезни, говорит Ольга Кузина из Высшей школы экономики. По словам экономиста, снижать риск возможного «взрыва» на рынке потребкредитования можно только за счет структурных изменений. Банки должны постепенно переходить от необеспеченного потребкредитования к залоговому. Профилактика массовых дефолтов также может заключаться в увеличении благосостояния населения: если экономика будет расти и реальные доходы граждан тоже, то платить по кредитам они не перестанут.

Рынок потребкредитования демонстрирует отдельные признаки перегрева, соглашается с министром Орешкиным Михаил Доронкин из НКР. Впрочем, риска «взрыва» эксперт не видит: «Предпринимаемых Банком России мер, на наш взгляд, вполне достаточно для его охлаждения в ближайший год-полтора. Регулятор настроен в данном вопросе достаточно решительно, о чем свидетельствуют уже озвученные инициативы, включая потенциальные ограничения на выдачу длинных необеспеченных кредитов, а также введение лимитов выдач для заемщиков с высокой долговой нагрузкой». Доронкин, однако, не исключает возникновения проблем с обслуживанием долга физлицами в отдельных банках или регионах.

Минэкономразвития чрезмерно фокусируется на росте номинального объема долга домохозяйств, считает Нигматуллин из компании «Открытие Брокер». Он обращает внимание на то, что сама по себе долговая нагрузка населения в процентном отношении к ВВП заметно снизилась и составляет 4,9% против пиковых 5,6% в середине 2014 года. Кроме того, в России не наблюдается значительный рост безработицы, который бы мог сказаться на росте просрочки. Аналитик не исключает, что Минэкономразвития, критикуя ЦБ, пытается решить проблему не долговой нагрузки, а слабого роста реальных доходов населения и инвестиций в основной капитал.

Шок в потребительском кредитовании, действительно, может увеличить глубину сокращения экономики в случае какого-либо негативного сценария, говорит замдиректора группы суверенных рейтингов и прогнозирования АКРА Дмитрий Куликов. «В случае конъюнктурного шока есть смысл в предлагаемой поддержке. И эффективность может зависеть не столько от формы поддержки, сколько от ее направленности. Более здорова ситуация, в которой поддержка направлена на домохозяйства с проблемами ликвидности, а не долгосрочной платежеспособности», — объясняет эксперт. По его оценкам, спад кредитования может сжимать потребительские расходы примерно на 5%, что сопоставимо с 2 процентными пунктами ВВП.

«Впрочем, спонтанной такая остановка не будет, — оговаривается Куликов, — потребуется относительно сильный внешний шок, чтобы банки реагировали на него, а не только на наблюдаемую платежеспособность заемщиков. Для нас потребительское кредитование — не ядро стрессового сценария, а одна из возможных его частей».

Юлия КОШКИНА, Banki.ru