Визит короля Саудовской Аравии в Россию, естественно, вызван не текущими делами в регионе, так как готовился достаточно давно. Кроме того, текучка уже закреплена за нынешним кронпринцем и сыном короля Мохаммедом, который неоднократно приезжал в Москву. Однако Мохаммед бин Сальман не может выступать от имени консолидированного мнения династии ни по статусу, ни по своим довольно сложным отношениям внутри семьи Аль-Саудов. Как раз это мнение и представляет король.

Вопрос короля — это, безусловно, нефть. И ситуация требует именно его приезда.

Россия и Саудовская Аравия — два крупнейших производителя нефти, фатально зависящие от нее. Саудовская Аравия в силу географических причин — она просто не в состоянии создать свою собственную устойчивую ненефтяную экономику, а Россия стала нефтезависимой страной по сугубо субъективным причинам. В будущем, возможно, это будет иначе, но до этого будущего нужно еще дожить.

Как крупнейшие производители нефти, Россия и Королевство, безусловно, являются конкурентами. В политике они вообще всегда были если не врагами, то чем-то очень близко к этому, хотя Советская Россия в свое время и признала Саудовскую Аравию одной из первых.

Однако сейчас у них есть общий враг, появление которого они оба пропустили и обратили внимание на него слишком поздно. Этот враг, естественно — сланцевые углеводороды. Говоря откровенно, причины, по которым все, включая и специалистов, пропустили сланцевый фактор, понятны. Сланцевые углеводороды и технология их добычи известны с начала 19 века. С точки зрения рентабельности добыча сланцевой нефти и газа и сейчас абсолютно убыточна. Другой вопрос, что американцам удалось сделать то, о чем даже профессионалы стали догадываться совсем недавно: на стыке нескольких наук была создана технология не просто добычи (хотя она теперь непрерывно совершенствуется), но главное — самодостаточная система вертикально-интегрированных хзяйственных, экономических, финансовых цепочек, встроивших заведомо убыточное сырье в производственный цикл таким образом, что его высокая цена перестала быть проблемой, а превратилась в решение.

Неудивительно, что специалисты-профессионалы в своих областях не сумели качественно и вовремя оценить весь комплекс задач, которые были решены и которые стали толчком к сланцевой революции. В общем-то, на фоне провала профессионалов вполне простителен просчет и российских «капитанов бизнеса», ни бельмеса не понимающих в отраслях, которыми их забросила руководить нежная дружба с президентом. Другой вопрос, что невежество этих «капитанов» привело к опозданию на три-пять лет даже после того, как во всем мире ведущие игроки сообразили об угрозе нового фактора.

Тем не менее, сейчас проблема обозначена, и неудивительно, что ОПЕК (и в первую очередь Саудовская Аравия) и Россия ищут варианты противодействия этой угрозе. Пока вариантов нет за исключением сугубо административного контроля за общим объемом добычи и экспорта. Только таким образом удается держать баланс, с помощью которого можно сдерживать производство сланцевых углеводородов на уровнях, не угрожающих полному обвалу нефтяного и газового рынков. Однако бюджеты всех нефтепроизводителей трещат. Сланцевые производители наращивают инвестиции в инновационные технологии добычи и переработки, постепенно снижая себестоимость, а значит — повышая объемы добычи. Пока рост колеблется, но по разным данным, к 20 году сланцевые производители смогут повысить рентабельность примерно на 20% по сравнению с нынешней, а это будет означать для «традиционных» производителей необходимость снова корректировать нефтедобычу и снижать цену нефти еще ниже. И вот тут для них могут начаться неприятности: не у всех бюджеты выдержат новое снижение доходной части.

Возникает проблема еще более тесной и оперативной координации «традиционных» производителей. Принятые правила ОПЕК, когда два раза в год уточняются квоты на добычу, перестают удовлетворять условию оперативности, кроме того, необходимо увязывать и согласовывать позиции с производителями, не входящими в ОПЕК. С Россией в первую очередь.

Возникает задача создания если не «новой» ОПЕК в более широком составе, то ситуационного центра, имеющего право принятия оперативных решений, обязательных для всех. И такого рода структура ввиду довольно серьезных противоречий и разногласий (причем не только финансово-экономических, но и сугубо политических) подлежит столь же серьезному согласованию.

Иначе говоря — необходимо договориться, что в политике Саудовская Аравия и Россия могут иметь любые разногласия, вплоть до враждебных, но ни при каких обстоятельствах это не должно касаться священной коровы — нефтяной политики.

Пожалуй, это и есть (точнее, должна быть) самая главная причина приезда короля Сальмана в Москву. Вопрос выживания требует консультаций и договоренностей на самом высшем уровне. Что логично.

Для России, безусловно, такие переговоры — фактическое признание нашего рухнувшего статуса. Мощнейшая экономика Советского Союза деградировала до состояния варварских моноэкономик пустынных шейхов. Собственно, поэтому и приходится вести с ними переговоры о том, что для СССР было второстепенной и даже третьеразрядной проблемой. Но деваться некуда. О сверхдоходах теперь можно забыть навсегда, тут бы доходы сохранить.

Ну, а Сирия, Иран и прочие текущие проблемы — да, конечно, почему бы не поговорить. Но главный вопрос был явно о другом.

Автор — Анатолий Несмиян