Хрущевки стоят в среднем 60 лет. Активные изменения климата начались в течение последних 20 лет. Что будет с нынешними новостройками еще через 20–30 лет, когда в полной мере дадут о себе знать залповые осадки, усиление ветров и другие последствия разбалансировки климата, вызванные глобальным потеплением?

История с реновацией в Москве практически мгновенно из хозяйственного вопроса стала политическим, связанным с отношением населения и властей к собственности. Но недавний ураган в Москве, унесший жизни 16 человек, напомнил, что у той истории есть и еще одно измерение – экологическое, о котором сейчас говорят мало, но которое спустя недолгое время может стать для любой власти и для будущих жителей российской столицы большой проблемой.

Формальная логика инициаторов московской реновации почти безупречна – жилые дома ряда серий, возводимых в 50–60-е годы ХХ века, обобщенно именуемые хрущевками, элементарно состарились. Их предлагается снести и на их месте построить новые дома. Жителей убеждают, что им будет только лучше, и, возможно, отцы города верят в это сами. Правда, до сих пор неясно, какой же этажности будут эти новые здания. По разным данным, они могут быть и менее 14, и до 25 этажей.

Однако сомнение вызывает не только практика принятия общественно важных решений до его обсуждения с заинтересованным населением, но и горизонт учета последствий этих решений. Что станет с этими зданиями, микрорайонами, вообще с Москвой через 20, 40, 60 лет, когда этим башням будет столько же, сколько сегодняшним хрущевкам?

Вопрос этот совсем не праздный – недавний ураган еще подтвердил, что изменения климата налицо и их влияние на человека нельзя не учитывать. Скоро перед властями Москвы может встать новая проблема: а что делать с вверенным им городом, не поторопились ли они вытягивать его ввысь, и, возможно, нужно искать другие решения. Тем более что и пресловутый мировой опыт демонстрирует, что в вопросах климата завтра будет хуже, чем вчера. И уж точно сложнее.

Мечта о городе-саде

Уже в конце XIX века в развитых странах мира люди начали ужасаться каменным, прокопченным джунглям индустриальных городов, осознавая необходимость соблюдать баланс между участками застройки и зелеными насаждениями. Тогда родилась концепция «города-сада» британского социального утописта Эбенизера Говарда и финна Конрада Целлиакуса.

Широко воплощать эти идеи стали только в 1950-е годы, после Второй мировой войны. В разных странах степень проработанности проектов была разной – на весь мир прогремел микрорайон Тапиола близ Хельсинки, который долгое время считался образцом совмещения многоэтажной застройки и лесного ландшафта.

В СССР в 1950-е и ранние 1960-е годы не погружались в архитектурные изыски, но тем не менее понимали, что дома должны разделяться площадями газонов и многолетних зеленых насаждений, а в идеале следует сохранять здоровые существующие деревья ценных пород: сосну, дуб, клен. Предполагалось, что люди в таких микрорайонах будут чувствовать себя как на природе, а растительность не только станет услаждать взоры жильцов, но и поглощать пыль, выхлопные газы машин и шум близлежащих дорог.

Мало того, наличие растительности между домами соизмеримой высоты выполняет роль кондиционера воздуха в жаркую погоду. И дело не только в приятной тени – деревья и кустарники выкачивают из грунтов воду, которая испаряется листьями, снижая температуру окружающего воздуха.

Рассчитывать на рост зелени можно только в том случае, если к ней обеспечен доступ солнечного света. А это значит, что высота зданий не должна быть заметно выше крон деревьев. А если выше, то нужно увеличивать пространство между домами. Впрочем, за рост расстояний между зданиями выступали и инженеры, так как это уменьшает нежелательное взаимодействие нагрузок в грунтах под фундаментами. Кстати, помимо прочего, корневая система деревьев откачивает влагу и тем самым способствует сохранению уровня грунтовых вод, что также благоприятно сказывается на устойчивости зданий и подземных коммуникаций.

Идеология взаимодействия человека и природы в конечном счете стала пробиваться и в СССР. В 1972 году в Вильнюсе местными архитекторами и строителями был возведен жилой район Лаздинай, прекрасно вписавшийся в окружающий ландшафт, с сохранением уникальной лесопарковой зоны. За эту работу коллектив создателей получил Ленинскую премию, а микрорайон стал считаться образцом жилищного строительства для других городов Советского Союза.

С годами росла высотность жилых микрорайонов. Сначала это были многоподъездные корабли высотой девять этажей, затем появились и еще более высокие жилые комплексы. И по мере роста их высоты стали обнаруживаться проблемы, о которых ранее не приходилось задумываться.

Ветер в окна

С точки зрения аэродинамики пятиэтажный массив со значительным количеством деревьев сходной высоты – это достаточно однородная поверхность. Скорость ветра между такими домами значительно снижается, все происходит как в лесу: наверху шумит, а внизу – тишина. Однако там, где над землей возвышаются многоэтажные здания, ситуация совершенно другая. Еще на заре высотного строительства, в конце XIX века, стали обращать внимание, что на некоторых улицах, ограниченных многоэтажной застройкой, постоянно возникали мощные потоки воздуха.

Метеорологи также обратили внимание на простой факт: в центре крупных городов в целом было теплее, чем в пригородах. Немного, на считаные градусы, но и этого было достаточно для того, чтобы цветы там распускались раньше. В приморских городах, таких как Нью-Йорк, Амстердам или Петербург, это было заметно меньше, чем в городах материковых, – Берлине, Париже или Москве.

В 1990-е годы на волне глобального роста интереса к проблемам окружающей среды эти явления – локальные ветры и повышенные температуры в районах высотной застройки – стали внимательно изучать, чтобы найти способы ограничить их негативные последствия и понять причины других побочных эффектов – например, роста осадков.

Огромные здания, встающие на пути ветра, как бы разбивают поток на восходящую и нисходящую составляющие. Нисходящие потоки воздуха могут быть очень сильными – настолько, что сбивают людей с ног или даже опрокидывают грузовики, что приводит к человеческим жертвам. Подобная трагедия произошла, например, в 2011 году в Западном Йоркшире, близ 32-этажного здания Bridgewater Place.

Мощные ветровые нагрузки требуют повышать прочность окон, чтобы избежать их разрушения и падения стекол и рам на улицу. Конструкторы чаще всего решают эти проблемы, проектируя глухие, то есть неоткрываемые окна из особо прочного стекла в специальных рамах. В результате воздухообмен в таких зданиях осуществляется только с помощью систем вентиляции.

Но даже если бы такие окна открывались, то далеко не всегда это приносило бы облегчение. Проблема в том, что высокое здание само в солнечный день генерирует мощный поток теплого воздуха, который струится вдоль солнечной стены, увлекая вверх пыль и мелкий мусор.

По этой причине современные архитекторы рекомендуют изыскивать все возможности для создания зеленых зон вокруг таких зданий, используя деревья как пылеуловители. Но исходя из коммерческих соображений, очень часто высотные дома строят так близко друг к другу, что между ними просто не могут нормально развиваться деревья и кустарники, а иногда места вообще нет – все отдано под проезды и парковки.

Но и это только часть грядущих проблем, с которыми столкнуться жители российских (и не только российских) городов. Хрущевки стоят в среднем 60 лет. Активные изменения климата начались в течение последних 20 лет. Что будет с климатом и новостройками через два-три десятилетия, то есть еще при жизни абсолютного большинства читателей этих строк?

Город будущего

Если ученые могут спорить о степени влияния человека на климатические изменения, то с данными самих замеров не поспоришь – глобальное потепление есть, и сильнее всего оно проявляется именно в северных широтах. Важное слово тут – «глобальное», это означает, что локально, в конкретных местах будут периоды и необычного холода, и жары; погода становится все более разбалансированной.

Ливни в декабре и снег в мае, а возможно, и в июне, затем жара, снова похолодания и короткие, но мощные шквалы, экстремальные дожди – вот портрет погоды ближайших десятилетий. В североевропейских странах относятся к этому с большой серьезностью – погодные аномалии стали отмечаться и у них так часто, что сами по себе превращаются в новую норму.

Например, датские специалисты отмечают, что в наших широтах (это и в Копенгагене, и в Риге, и в Москве) увеличивается количество осадков, которые выпадают залповым образом. Это очень большая проблема, поскольку ливневые канализации не рассчитаны на такие мощные потоки. Из-за этого растет вероятность подтоплений улиц и массового затопления подвальных помещений.

Большой вред конструкции зданий несут скачки температуры вокруг нулевой отметки. Кирпич, бетон, камень могут выдержать ограниченное число циклов намокания, замерзания и последующего оттаивания. Кирпич, способный выдержать 50 циклов (марка F50) и более без заметных изменений, используется для отделки внешней части зданий; марок F15, F25 – только для внутренних частей. Бетон в целом более морозостоек, но его разновидности марки F200 и выше весьма дороги.

Поэтому, планируя масштабное переустройство города, необходимо учитывать возможное сокращение срока службы зданий, возведенных по старым технологиям, независимо от того, когда их построили. Датские специалисты, учитывая неопределенность наступающих климатических изменений, вообще не рекомендуют сейчас начинать перестройку и реновацию, потому что мы еще до конца не понимаем, с чем нам придется бороться спустя несколько лет.

К сожалению, деньги могут понадобиться и для других дел. Потребуется создавать новые водоотводы для сохранения автомобильных и железных дорог, мостов и прочих переходов. Растет опасность повышения уровня грунтовых вод, что может привести к потере устойчивости зданий и тоже потребует специальных мероприятий.

Именно потому, что денег не бывает слишком много и процесс климатических изменений уже начался, следует внимательно изучить, какие опасности грозят нам уже в ближайшем будущем. Нужно узнать мнение озеленителей, какие деревья нужно культивировать в городе; мнение геологов, где и как строить; строителей, транспортников и так далее. Спешка в таком масштабном деле недопустима, так как в реальной форс-мажорной ситуации будет просто неясно, как поступить.

Разумеется, надо решать вопрос со старыми, ветшающими жилыми и общественными зданиями. Некоторые из них есть смысл укреплять и реновировать, другие придется расселять. Но, строя новое, нужно понимать, в каких условиях будут жить люди спустя всего лишь пару десятилетий. И объяснить это людям.

Автор — Константин Ранкс, Московский центр Карнеги