Пекин находится на пороге «либерализации» валютного курса. Доля евро, фунта и иены в корзине МВФ размывается через китайское участие. Что еще предпримет Уолл-стрит?

30 ноября Международный валютный фонд включил китайский юань в свою корзину валют, куда традиционно входят американский доллар, британский фунт, евро и японская иена. Изменение вступит в силу 1 октября 2016 года. На наших глазах модернизируется структура мировых финансов, которая с 1999 года пополнилась лишь единой евровалютой, этим перевоплощением дойчмарки и французского франка.

Теперь курс юаня (наряду с долларом, евро, фунтом и иеной) будет учитываться при определении стоимости для платежной единицы МВФ — специальных прав заимствования (Special Drawing Rights, SDR), которая используется главным образом в операциях между центральными банками. Примечательно, что весовое соотношение валют в корзине менялось последний раз лишь 30 декабря 2011 года — влияние доллара тогда оценивалось на уровне 41,9%, евро — 37,4%, британского фунта — 11,3%, а иены — 9,4%, напоминает агентство Bloomberg. Нынешнее решение фонда позволит Народному банку Китая влиять на соотношение сил между валютными регуляторами стран Запада. Как ни странно, но пространство для маневра получает именно Вашингтон, который с помощью Пекина подвергает эрозии геоэкономические позиции Лондона, Берлина и Токио.

Доллар продолжает расти, стимулируя падение цен на нефть, чего нельзя сказать о золоте, которое укрепляет свои позиции на фоне проблем в российско-турецких отношениях (Россия и Турция — два крупных производителя золота). В настоящее время финансистов с Уолл-стрит больше волнует заседание Федеральной резервной системы (ФРС), запланированное на 16 декабря, чем положение дел с китайской валютой. В конце концов расширение корзины — не сенсация, а закономерность. Китай уже длительное время удерживает второе место в глобальной экономике. Но дело здесь не только в этом, ведь «еще с начала 2014 года таможенные сборы в Суэцком канале были номинированы в SDR», уточняет британский неолиберальный журнал Economist. Издание выдвигает собственную гипотезу, согласно которой включение юаня в корзину МВФ повлияет на курс китайской валюты — он будет слабеть. Что касается сборов, то они вкладываются в диапазон между 17 тыс. и 20 тыс. SDR для судов вместимостью менее 101 тыс. SCGT (единица измерения в тоннах, применяемая Администрацией Суэцкого канала) с осадкой до 14,71 метра, и между 20 тыс. и 30 тыс. SDR для судов большего тоннажа или осадки, передает портал Transportweekly.com. Даже с этой точки зрения Поднебесная будет стремиться к снижению курса юаня, не говоря уже о позитивном влиянии слабой валюты на внешнеторговую конъюнктуру.

Вашингтон подыгрывает Пекину, усматривая в новшестве МВФ возможность для непрямого воздействия на китайскую финансовую модель. Поэтому министерство финансов США поддержало инициативу фонда по юаню. Несмотря на то, что Los Angeles Times уже назвала расширение корзины «победой Китая и вызовом для Америки», не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард требует от Пекина продолжения реформ. «Включение юаня в корзину SDR — четкое указание на реформы, которые были реализованы и продолжают осуществляться», — цитирует Bloomberg главу фонда. У американцев нет поводов для беспокойства: с 1 октября 2016 года доля юаня в валютной корзине составит всего лишь 10,92%, позиции доллара остаются практическим неизменными — 41,73%. Другое дело — евро, вес которого составит 30,93% (вместо прежних 37,4%). Японская иена получает 8,33%, а британский фунт — 8,09%.

Таким образом, США решают сразу несколько задач:

1. сокращают влияние Германии, Британии и Японии на курс SDR, размывая его китайским присутствием;
2. вовлекают Китай в западные финансовые институты, сокращая интерес Поднебесной к созданию альтернативы МВФ и Всемирного банка в Азии;
3. готовят почву для реформы МВФ, в рамках которой западным столицам придется пожертвовать квотами в угоду растущим азиатским державам.

Фактически американцы получают все, не жертвуя фигурами на экономической «шахматной доске». Проблемы пока приписываются Китаю, от которого требуют отпустить национальную валюту в свободное плавание. «Глобальный статус юаня сопровождается тяжелым бременем. В настоящее время, когда китайская валюта уже принята в валютную корзину, выбор Пекина ограничивается», — полагает научный сотрудник Института Полсона (Paulson Institute) Дэмиан Ма. По его словам, «если Китай откажется от требований МВФ относительно прозрачности экономики (свободный валютный курс — С.Ц.), то он рискует потерять не только свой авторитет, но и место в международной корзине валют». Los Angeles Times вносит интригу: «На практике центральные банки могут теперь увеличивать свои резервы в юанях, постепенно сокращая авуары в долларах и евро. Но пока не ясно, о каких объемах валютных операций идет речь».

У Китая есть мечта, связанная с диверсификацией валютных резервов западных стран, постепенной заменой доллара на юань. Еще в 2009 году глава Народного банка Китая Чжоу Сяочуань призывал реформировать мировую финансовую систему так, чтобы она не зависела от единоличных позиций доллара. В 2013 году эту идею подхватить председатель КНР Си Цзиньпин, обратившись к иностранным монетарным властям с предложением о покупке юаней. Очевидно, что для этого Пекину необходимо пустить юань на торговые площадки, вооружившись принципами либерального «дерегулирования». Готова ли Поднебесная пойти по стопам Японии, которой не дали в 1980-х годах сравняться с Америкой по финансовой мощи? Пришло время обратить внимание на следующее обстоятельство: изменения в мировых финансах всегда сопутствуют политическим трансформациям. Не случайно предыдущая реформа валютной корзины МВФ состоялась именно в 2011 году (спустя месяц после убийства ливийского лидера Муаммара Каддафи), на заре так называемой арабской весны. А сейчас, спустя четыре года, мировые финансы эволюционируют в условиях масштабного системного кризиса, затянувшего в свои объятия не только Ближний Восток и Турцию, но и сам Китай. Случайно ли?

Саркис Цатурян, ИА REGNUM