Российская экономика в 2017 году была полна противоречий. ВВП перешел к росту, но устойчивым его назвать нельзя. Расходы потребителей росли, а доходы падали. Инфляция опустилась ниже 4%, хотя в достижение этой цели верили не все.

В этом материале РБК решил собрать все необычное, что происходило с российской экономикой в уходящем году. Это могут быть явления, которые отклоняются от нормы (инфляция, которая впервые с начала 1990-х перешла в совершенно другое качество, больше характерное для развитых экономик) или разошлись с ожиданиями (вопреки надеждам на Дональда Трампа санкций стало больше, а не меньше, но рубль и российские госбумаги все равно укрепились). Это и видимые макроэкономические парадоксы, которые зачастую могут быть объяснены несовершенством статистики (разнонаправленная динамика реальных зарплат и доходов, рост капитальных инвестиций при падении строительства).

Цены ниже некуда

Пробив таргет Центробанка в 4% еще летом, к ноябрю инфляция замедлилась до исторического минимума в 2,5%. «Никто такой инфляции не ожидал», — признает макроаналитик Райффайзенбанка Станислав Мурашов. Возможно, это связано со снижением теневой оплаты труда и неиндексацией зарплат в госсекторе, из-за чего вклад потребительского фактора в рост цен — практически отрицательный, полагает Мурашов.

Замедление роста цен неудивительно, говорит экономист Deutsche Bank Элина Рыбакова. Это естественный результат структурных изменений — низкого спроса, жесткой денежно-кредитной политики, сокращения госрасходов. Но инфляция по-прежнему может превысить 4% из-за дефицита на рынке труда и высоких инфляционных ожиданий населения, предупредил в декабре ЦБ. Ожидания правда сильно расходятся с реальной инфляцией: в ноябре россияне, согласно опросу ЦБ и «инФОМ», ждали роста цен в ближайший год на уровне 8,7% (еще одна видимая странность).

На самом деле такая разница между ожиданиями населения и фактической ситуацией логична, отмечает Рыбакова: людям нужно привыкнуть к столь медленному росту цен. К тому же есть парадоксы восприятия, например, на вопрос об ожидаемом уровне инфляции респонденты могут назвать 9%, но зато утвердительно ответить на вопрос, ожидают ли они инфляцию на том же уровне, что и сейчас.

Нефтенезависимость рубля

Если еще два года назад рубль привычно колебался в унисон с нефтью (слабел, когда нефть дешевеет, и укреплялся, когда она дорожает), то сейчас эта зависимость снизилась. Два года назад корреляция рубля и нефти составляла приблизительно 80%, а в последние месяцы опустилась примерно до 30%. В ноябре 30-дневная корреляция рубля и нефти Brent даже ненадолго стала отрицательной (стоимость активов двигается в разных направлениях).

Аналитики Danske Bank ожидают, что в скором времени корреляция несколько восстановится, из-за чего российская валюта при более дорогой нефти даже укрепится до 53,5 руб. за доллар к концу 2018 года (прогноз от 18 декабря). Впрочем, для рынка столь позитивный для рубля прогноз скорее нетипичен — консенсус-прогноз Bloomberg на следующий год составляет 58–59 руб. за доллар.

Снизить зависимость российской валюты от главного экспортного товара помогло бюджетное правило (механизм покупки валюты на сверхдоходы от нефти дороже $40), неоднократно говорил министр финансов Антон Силуанов. В следующем году закупки валюты могут увеличиться более чем в два раза.

Банки растут вопреки санациям

Банковский сектор сотрясали объявления о санациях, пик которых пришелся на третий квартал («Открытие», Бинбанк). В это невозможно поверить, если смотреть только на статистику Росстата по произведенному ВВП: в третьем квартале отрасль финансовой и страховой деятельности прибавила 5,1% в годовом исчислении — самый высокий рост среди всех отраслей. Во втором квартале финансовый сектор вырос на 2,7%, в первом — лишь на 0,1%.

Стоит сделать поправку на относительно скромный размер финансово-страхового сектора, по данным Росстата. Из-за этого вклад отрасли в рост ВВП в третьем квартале (1,8%) составил всего 0,2 п.п. Тем не менее финансовый сектор вышел в лидеры роста не случайно, считает «ВТБ Капитал»: плюсы отрасли в том, что она «не ограничена мощностями (для увеличения добавленной стоимости не требуются дополнительные трудовые ресурсы и инвестиции в основной капитал)».

Доходный парадокс

Рост реальных зарплат россиян в этом году стал устойчивым, но не привел к восстановлению более важного показателя — реальных доходов. В январе—ноябре зарплаты населения с поправкой на инфляцию увеличились на 3,2%, а реальные располагаемые доходы (те, что остаются после уплаты всех обязательных платежей) снизились на 1,4%.

Доходы падают безостановочно уже два года, за исключением одного месяца — в январе 2017 года они подскочили на 8,8%. Объяснение простое: тогда правительство разово выплатило пенсионерам по 5 тыс. руб. (компенсация за то, что пенсии не были проиндексированы).

В большинстве стран ОЭСР ситуация противоположная, а объяснение российского парадокса — в подходе к подсчетам, говорилось в ежегодном докладе Всемирного банка. «Разница между двумя показателями объясняется компонентом располагаемых доходов, не связанным с зарплатой. На долю зарплат приходится относительно небольшая часть располагаемых доходов, поскольку в регулярной статистике зарплат учитываются только крупные и средние предприятия, тогда как существует большой неформальный рынок труда, не учитываемый в официальной статистике», — указывали экономисты.

На зарплаты приходится лишь 38% доходов российских домохозяйств, остальное — пенсии и пособия, доходы от предпринимательской деятельности, депозитов, дивидендов, сдачи в аренду. Общий же объем оплаты труда, включающий скрытую зарплату, сокращается третий год подряд, писали эксперты РАНХиГС и Института Гайдара.

Плохая стройка

Строительство — одна из наиболее сильно пострадавших от кризиса отраслей, и она до сих пор не оправилась. Как и доходы населения, объем строительных работ падает уже не первый год, изредка прерываясь на околонулевой «рост». Но это сопровождается ростом капитальных инвестиций — они растут прежде всего за счет вложений в нежилые здания и сооружения, например мосты и объекты для чемпионата мира по футболу, отмечает Мурашов.

Однако у строительства очень высокий дефлятор — это показатель роста цен в секторе, на который корректируют номинальный объем строительных работ (по аналогии с инфляцией для потребительского сектора). «Скорее всего, проблема кроется в том, что качество данных по стройке плохое. Поэтому верить объему ввода по виду деятельности «строительство» можно гораздо меньше, чем инвестициям», — говорит Мурашов. Например, еще в августе Росстат сообщал о росте строительства за первую половину года на 0,2%, а затем пересмотрел эти данные до падения на 3,4%.

Аномальный рост инвестиций, который наблюдался особенно в середине года, был связан с вложениями нефтегазового и государственного секторов. Значимую, но не решающую роль играют мегапроекты (Крымский мост, «Сила Сибири», реновация в Москве) — на них, по оценке Мурашова, приходится порядка 27% прироста инвестиций в этом году.

Потребляют больше, чем продают

Розничная торговля постепенно выбралась из рецессии — во втором квартале она показала рост на 1% по сравнению с тем же периодом прошлого года, в третьем — на 2,1% (в сопоставимых ценах).

Но коррелят розничных продаж — потребление домашних хозяйств (выделяется в составе ВВП по методике использования) — показывает гораздо более заметную динамику. Например, во втором квартале потребление россиян увеличилось на 4,3% (в ценах 2016 года). Более поздних данных у Росстата еще нет.

​Такого резкого расхождения не было по крайней мере с 2007 года, указывает Мурашов. Это может объясняться ростом объемов натурального производства (огороды, домашние заготовки), объясняет он. По-разному считаются и дефляторы для продаж и потребления.

Свой взгляд на продажи предлагало Минэкономразвития: Росстат считает их по данным классических ретейлеров, а значительная часть покупок россиян делается в интернете. Министерство проанализировало интернет-запросы покупателей и на их основе заявляло о восстановлении потребительской активности.

Санкции не стали помехой

После избрания Дональда Трампа президентом США чуть более года назад типичным рассуждением инвестбанков была мысль о возможном смягчении антироссийских санкций. Аналитики предлагали ставить на российские активы. Очень быстро стало понятно, что этим надеждам не суждено сбыться: в конгрессе США стали множиться санкционные инициативы, кульминацией которых стал подписанный Трампом в августе закон о новых санкциях против России.

Но российские активы — ОФЗ, евробонды и рубль — все равно продолжали дорожать. Следующий опасный поворот — доклад Минфина США о возможных ограничительных мерах в отношении российских госбумаг в начале 2018 года. Bank of America назвал это «черным лебедем» для России, но правительство все равно хочет выпустить новые евробонды.

Иван Ткачёв, Антон Фейнберг, РБК