Годовщину введения системы оплаты «Платон» дальнобойщики городов России отметили акцией протеста. Наиболее жестко с протестующими обошлись правоохранительные органы в Химках, где были задержаны и участники акции, и журналисты, освещавшие событие, — всего, по данным «Медиазоны», 13 человек. Журналистов в скором времени отпустили, семеро участников акции провели в отделении полиции ночь, а один мужчина и три женщины — две ночи. Суд признал их виновными по статье 19.3 Кодекса об административных правонарушениях — неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции — и назначил штрафы.

Тем не менее, дальнобойщики обещают новые акции протеста в ближайшее время, а кроме того готовят доклад, на подготовку которого ушло несколько месяцев. Почему теперь у них есть основания считать, что их голос услышат, и как изменились их представления о государстве, в интервью Би-би-си рассказал председатель «Объединения перевозчиков России» Андрей Бажутин.

Би-би-си: Андрей, для начала, расскажите о судьбе задержанных в Химках.

Андрей Бажутин: В субботу, начиная с 14.00 примерно до 21.00, проходили заседания. Первым должны были рассматривать дело Сергея Айнбиндера, но он в знак протеста против долгого содержания в отделении без предъявления обвинения нанес себе травмы, и его увезли в больницу на скорой. Содержание ребят было отвратительным, они сидели на грязных мокрых матрасах на полу. После Сергея Айнбиндера рассматривали дела всех мужчин, которые были задержаны — это 7-8 человек, практически всем выписали по тысяче штрафа. Адвокаты отмечали нарушения, но суд не принимал ходатайства. Полицейские, которые приехали давать показания, путались, у нас есть аудиозапись. Суд проходил как заказной, были осуждены все по статье 19.3, «неповиновение…».

Хотя никакого неповиновения не было: полицейские, подъехав на площадку у ТК «Мега», на глаз определили, что расстояние между машинами пикетчиков меньше 50 метров, подогнали автобус, никто не сопротивлялся, ребята спокойно сели. Но когда их попытались допросить в райотделе, они все воспользовались 51-й статьей Конституции и не стали свидетельствовать против себя. На что услышали: «Тогда все пойдете по статье 19.3 — неповиновение».

Как за прошедший год изменились ваши требования?

К ним добавились отставка министра транспорта, отставка правительства и Медведева. Остальные наши требования лежат исключительно в транспортной сфере. Нам давно говорят: «Пока вы не будете выставлять жестких требований, не займетесь политикой, ничего не произойдет».

Я с этим не соглашусь. Если взять вилы и побежать в сторону Кремля с криками «всех долой», от этого ситуация в стране не поменяется, и больше народа к нам не присоединится. Может быть, интернет-читателей прибавится, которые будут хлопать в ладоши и лайкать, но такая поддержка нам не особо интересна, потому что толку от нее нет.

Что касается экономики и политики, сегодня мы видим, что ни того, ни другого в стране нет. Есть диктатура — со стороны законодательной власти. С этим мы пытаемся бороться и объяснять, что принятые ими решения — ошибочные, они ни с кем не советовались. Градус общественных настроений повышен очень значительно. Мы много ездим по стране и видим это как никто другой. Причем это видят и полицейские: они откровенно говорят, что «верхушка» отдает приказы, чтобы за нами внимательно следили, потому что мы задели эту «верхушку». Но мы люди взрослые, у нас дети растут, и хотелось бы, чтобы они жили в нормальном правовом государстве, поэтому мы будем добиваться своего.

За прошедший год у вас поменялось понимание ситуации в стране?

Конечно. Когда мы первый раз приехали в Химки выступать исключительно против системы «Платон», мы только оторвались с дороги, от работы, и видели лишь ту сиюминутную проблему. Потом мы начали внимать в суть, смотреть, как работают органы власти, чем занимаются политические партии. Анализировали, какая польза гражданам России от их работы, и пришли к выводу, что пользы нет. Законодательные, правоохранительные, судебные органы возвели вокруг себя забор, отгородившись от народа, и живут там внутри. Все законы, которые сейчас принимаются, направлены на то, чтобы урезать, подавить, наказать. Идет борьба с собственным народом. Мы видим отношение к нам: с нами никто не разговаривает. Мы отправляли письма в минтранс Соколову, чтобы он с нами встретился, выслушал нас, узнал, что происходит на земле, на дорогах. Но он с нами не встречается.

Что произошло за этот год в среде дальнобойщиков? Год назад вы говорили, что люди будут вынуждены продавать машины и уходить из бизнеса. Что происходит по факту?

Лично за себя скажу — из бизнеса я ушел. На сегодняшний день я являюсь водителем. У моего товарища, с которым мы были в Химках, Сергея Владимирова, автомобиль остался, мы на его машине вместе пытаемся работать. Я свой транспорт продал, потому что за этот год, что я не работал, долгов накопилось достаточно. У меня четверо детей, большая семья, пожилой отец, теща. Из тех, кто был в Химках, знаю еще несколько человек, которые продали машины.

Но вы говорите о тех, кто продал машины из-за протестной деятельности.

Да, но по всей стране очень многие перевозчики, посмотрев на все, что происходит в отрасли, уходят. Причин — множество. Взять электронные весы — с ними тоже проблема: сегодня взвесился, разгрузился, сдал документы, а через две недели как с камерой на скорость прилетело «письмо счастья», и ты уже не можешь доказать свою правоту. Это от 150 до 500 тысяч штрафа — неподъемные цифры! Взять «Платон» — я знаю, многие люди за прошлый год по 300 тысяч уже выплатили дополнительно к тому, что было раньше. Эта нагрузка так давит на людей, что они понимают, что овчинка выделки не стоит.

Бросают бизнес и уходят. Куда они уходят, где они потом проявятся, — наверное, узнают правоохранительные органы. Потому что человек, который 25-30 лет занимался только перевозками, должен как-то кормить семью. У нас сейчас на дорогах возвращаются девяностые годы: уже начались грабежи, усиленное воровство грузовых автомобилей, стали пропадать люди. Чем хуже экономическая ситуация в стране, чем меньше у людей возможности заработать, тем быстрее они как соловьи-разбойники выходят на дорогу. А на дороге самый незащищенный класс -дальнобойщики.

Расскажите о том, что вы сделали за этот год. Я знаю, что вы ездили по стране, занимались созданием ячеек союза перевозчиков, а кроме того, лично проверяли и описывали состояние дорог.

Основной нашей задачей было привлечение коллег по отрасли в наше объединение. Потому что существующих организаций хоть и много, у них мало что получается: они малочисленны, люди не активны. Чиновники на них не реагируют, потому что за ними никто не стоит. Мы идем другим путем, отталкиваясь от мирового опыта, взяв за основу идею забастовок в Италии, Франции. Что касается дорог — мы собирали материалы по дорожной инфраструктуре. Сделали доклад по «Платону», сейчас готовим еще один.

Расскажите подробнее про доклады.

Доклад составляется на основе данных, которые дает сам минтранс. На его сайте есть цифры, и компания «РТИТС», это оператор «Платона», отчитывается, сколько денег собрано, куда они направлены. На сайте минтранса есть информация, как они израсходованы. Мы собираем эти материалы и на их основании доказываем, что система собирает деньги не на то, на что заявила, то есть на региональные и муниципальные дороги вместо федеральных — это уже несоответствие. Дальше в докладе будет расписано, что деньги не идут целевым образом в дорожные фонды, а в бюджет РФ. Деньги не окрашены, и непонятно, куда они будут потрачены. Теперь насчет денег, которые выделяются на региональные и муниципальные дороги: мы отправляем запросы в регионы, откуда получаем информацию, сколько денег им действительно выделено, куда они пойдут, на какие дороги. Дальше мы смотрим, насколько эти средства правильно израсходованы, и как эти дороги отремонтированы и построены. Делаем фотовидеофиксацию. Первый доклад мы уже публиковали. Правда, никто им не заинтересовался: на недавней встрече в Росавтодоре нам дали четкий посыл, что все решено, и тариф будут поднимать.

Кому вы собираетесь подавать доклад теперь?

И в Совет Федерации, и в правительство, и в минтранс, и во все политические партии.

Где конкретно вы проезжали в ходе проверки дорог?

Первый пробег был разделен на два пути. Мы через Москву проехали по югу России: Воронеж, Ростов, Краснодар, Осетия, Чечня (правда, в Чечне мы не останавливались, там Рамзан Кадыров, видимо, не дает своим перевозчикам общаться, потому что они боятся с нами разговаривать), Дагестан, Волгоградская область, Саратов, Нижний Новгород, Москва. Это был первый круг по югу и центральной России. Второй круг был с Нижнего — Ульяновск, Пенза, Самара, Уфа, Челябинск, Тюмень, Екатеринбург, Пермь, Киров, Кострома, Вологда, Ярославль и тоже вернулись в Москву. Второй этап у нас должен был пройти по Сибири, нас там люди ждали, но, к сожалению, произошли события в Ростовской области [выступление на Москву кубанских трактористов в августе 2016 года — прим. Би-би-си], и мы поехали туда поддерживать ребят. Но мы не отказываемся от пробега по Сибири, нас там ждут. Мы в любом случае туда поедем, тем более что пока «Платон» до них еще не дошел, и они думают, что это что-то происходящее вдали от них.

Как это «не дошел»? Его же вводили по всей стране.

Ничего подобного. Рамок на сегодняшний день у них должно быть 470 с чем-то штук, а по факту — 150, и часть из них даже без камер.

Так вот: кроме того, мы с юристами сейчас готовим обращение в Конституционный суд и заявление в арбитражный суд по примеру ФБК — о предоставлении договора концессии. Тогда одним из аргументов для отказа в предоставлении документа был факт, что заявитель не имеет отношения к этому бизнесу. В этом году подаем мы, мы имеем отношение. Причем это будет заявление не от двух человек, а от каждого региона минимум по 200-300. Мы понимаем, что дела объединят в одно, но это будут уже тысячи человек.

Министр транспорта заявляет, что система себя оправдала, но при этом из заявленных 50 миллиардов они собрали 16. Теперь они говорят о 20 как о цели — из-за того, что тариф был понижен. Но и это им вряд ли удастся сделать. Мы прекрасно знаем, что крупные предприятия, которые зарегистрировались, они не платят. Основные средства собираются с перевозчиков, которые работают с госпредприятиями: зачастую заключение договора происходит только тогда, когда ты подтвердишь, что у тебя стоит «Платон». И с иностранных перевозчиков, которым на въезде в страну просто ставят блокираторы и в страну не пускают, пока не оплатят.

Откуда у вас информация, что не платят представители крупных сетей?

Мы регулярно разговариваем с водителями, спрашиваем, где транспондеры. Нам их показывают отключенными. Вы поймите, это же наши друзья, коллеги, хоть они и работают в транспортных компаниях. Мы можем даже предоставить фотографии. Да, мы не можем снять человека и номер машины, чтобы его не уволили, но у нас есть данные, это массово происходит: не платят.

Вы говорили, что планируете продолжать уличные протесты.

Конечно. Это посыл не только к правительству, но и к гражданам. Мы объясняем людям, что «Платон» повлияет на пачку молока не на несколько копеек, как это обещают по телевизору, а гораздо сильнее. Ведь чтобы продать этот литр молока, нужно завезти грузовыми автомобилями под «Платоном» корма для коров, технику, множество сопутствующих инструментов, упаковку, перевезти молоко с ферм на молзаводы опять-таки под «Платоном», там его обработают, и потом уже развезут по сетям.

Многие не понимают смысла ваших уличных акций, в ходе которых вы проезжаете по кольцевой или стоите на стоянке, а потом разъезжаетесь. Ведь в итоге толком ничего не происходит.

Ну как же, за этот год мы, начиная с небольшого количества перевозчиков, смогли занизить тариф, на сегодняшний день он сохраняется. Штрафы понизили в сто раз, и сейчас их не присылают. Наша основная задача нацелена на распространение информации и подготовку документов. В этом году поднятие тарифа запланировано в два этапа: в феврале и в июле. Было бы неплохо к этому вопросу в феврале вернуться и посмотреть, поднимут ли они. Мы со своей стороны будем усиливать давление. Так что, я надеюсь, от повышения тарифа им придется отказаться.

Да, отмена «Платона», даже если и возможна, — не быстрый процесс, мы это понимаем. Многие говорят, что она вообще невозможна, потому что господин Ротенберг — друг Владимира Владимировича. Говорят, что под запуск этой системы был взят кредит, его надо возвращать. Я обычно отвечаю: «Ребята, когда я беру кредит и покупаю грузовой автомобиль за 8-10 миллионов рублей, начинаю работать, а мой бизнес рушится, — я понимаю, что это риск, и я могу попасть на штрафные санкции. Так чем лучше меня господин Ротенберг? Значит, он попал». Он тоже может попасть, это правда. И мы попытаемся это воплотить в жизнь.

Источник — Русская служба Би-би-си