Короткие новости, мониторинг санкций, анонсы материалов сайта и канала "Кризистан" – в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь!

Евгений Гонтмахер: Будет очень больно!

Евгений ГонтмахерПо данным ВЦИОМ индекс социальных настроений, демонстрирующий, как россияне оценивают ситуацию в стране, за год упал на 25 пунктов. Никаких признаков улучшения ситуации нет, не видны и действия власти.

Что делает президент и правительство в экономической сфере? На радио Свобода Михаил Соколов обсудил перспективы с доктором экономических наук, профессором Евгением Гонтмахером. (видеоверсия)

Михаил Соколов: В нашей московской студии Евгений Гонтмахер, доктор экономических наук и член Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина. Начнем мы наш разговор с народных настроений. Согласно опросу Левада-центра, большинство россиян (82%) согласны с мнением, что в России сейчас экономический кризис, при этом каждый пятый считает, что кризис будет продолжительным, а его последствия проявятся на протяжение многих лет.

По данным менее уважаемой конторы, которая называется ВЦИОМ, индекс социальных настроений, демонстрирующий, как россияне оценивают ситуацию в стране, за год упал на 25 пунктов. Каждый четвертый убежден, что самые тяжелые времена переживаются сейчас, а каждый второй (48%) уверен, что все самое трудное еще впереди. Или ужасный конец, или ужас без конца. Что все-таки происходит, самое трудное уже пришло или все еще впереди?

Евгений Гонтмахер: Я согласен с большинством. Конечно, я считаю, в социальном плане, давайте так, потому что есть статистика, которая будет в ближайшие годы делать какие-то эквилибристики, плюс 1%, минус 1%.

Михаил Соколов: Реальный эффективный курс рубля в мае вырос на 2%, в январе-мае на 6%, радует нас Центробанк.

Евгений Гонтмахер: Потому что цена на нефть немножко выросла. С точки зрения социальной, я думаю, эта ситуация ужас без конца, если пользоваться тем, что вы сказали, из двух вариантов. Потому что ухудшение будет идти постоянно, оно будет медленное, оно будет ползучее, я должен сказать — где прежде всего. Официальная статистика говорит, она не ошибается, наверное, по поводу зарплат, пенсий, там действительно пока минус.

Михаил Соколов: Я бы сомневался в их цифрах, но тренд они показывают.

Евгений Гонтмахер: Там есть одна поправка, потому что, конечно, официальная статистика не охватывает всех секторов, допустим, той же серой экономики. Самая плохая ситуация складывается, видимо, надолго — это то, что называется здравоохранение и образование. Там как раз официальная статистика нам с вами показать ничего не может.

Когда у людей спрашивают социологи, пусть это будет ВЦИОМ, пусть это будет Левада-центр: ваше социальное самочувствие, как вы ощущаете себя? Люди подсознательно смотрят, что происходит вокруг них. Конечно, когда вы лишились работы — это совсем плохо. Пока таких не так много, хотя у многих снизились зарплаты, люди находятся в состоянии неполного рабочего дня. Но когда вы идете в поликлинику и не можете попасть к врачу, не можете купить лекарства. Кстати, в первом квартале этого года, есть официальные данные, упали покупки лекарств, население стало меньше покупать — это очень тревожный фактор. В науке есть понятие коэффициента эластичности. По мере падения доходов падают, допустим, покупки автомобилей.

Михаил Соколов: Или говядины. Сегодня порадовали сообщением из правительственного доклада, что говядина перешла в разряд, грубо говоря, предметов роскоши.

Евгений Гонтмахер: Я объясню — почему. Потому что по говядине мы себя не обеспечиваем, достаточно много импортной говядины, которая, очевидно, в связи с последними ситуациями, я имею в виду один-два года, когда рубль существенно подешевел, зарплаты упали, говядина вышла из оборота. Сейчас идет очевидный сдвиг в сторону дешевого мяса, а это курятина, может быть отчасти свинина.

Михаил Соколов: Про пальмовое масло помолчим.

Евгений Гонтмахер: Пальмовое масло, мы же говорим о мясе, там его, слава богу, не присутствует. Пальмовое масло — это заменитель в кондитерских изделиях.

Михаил Соколов: И сыр.

Евгений Гонтмахер: Сыр, кстати говоря, сейчас переходит в разряд у многих семей тех продуктов, от которых начинают отказываться. Люди предпочитают теперь кефир, йогурт, молоко, какой-нибудь творожок, который подешевле.

Но я повторяю: самая острая ситуация — это то, что происходит со здравоохранением, с образованием тоже. Потому что увеличивается платность в высшей школе — это видно просто на глазах. Во многих школах средних, особенно в провинции, люди тоже видят ситуацию, когда начинает снова не хватать каких-то предметов для обучения, когда перестают ремонтироваться школы, когда на какие-то нужды начинают собирать деньги, хотя это вроде бы не положено, под разными видами.

Я уже не говорю про то, что зарплаты в том же образовании и здравоохранении, во-первых, не индексируются, во-вторых, в реальном исчислении уменьшаются и там идут массовые увольнения. Люди это понимают, чувствуют — это создает плохое настроение прежде всего.

И пенсии. Потому что индексация 4%, которая была сделана в этом году, я думаю, каждый пенсионер, особенно не работающий, понимает, что это снижение его жизненного уровня. Плюс то, что вообще не сделали индексацию для работающих пенсионеров, которых тоже достаточно много — это тоже все понимают. И знаменитая фраза Дмитрия Анатольевича Медведева: «денег нет, а вы держитесь», как раз она была обращена, я так понимаю, к пенсионерам, которые в Крыму к нему обратились. Я бы назвал эти болевые точки, которые у нас сейчас есть.

Михаил Соколов: Кстати говоря, про «денег нет» чуть позже, а про рост. Тут прямо такая дискуссия, есть доклад очередной Высшей школы экономики, которые говорят, что разворота в сторону роста не произошло, динамика роста указывает, что дно кризиса еще не пройдено. До этого в мае и сам Путин, и Улюкаев говорили, что дно прошли. Росстат утешает сегодня, что неделю была нулевая инфляция. Так все-таки здесь что с ростом этим или не ростом? Где правда?

Евгений Гонтмахер: Комментировать чисто статистические данные, которые делают наши макроэкономические центры — это очень специальная вещь. Потому что как это все интерпретировать, вот эти плюс 0,5, минус 0,5? Я получаю рассылки многие из этих центров, один из этих центров прислал информацию о том, что, допустим, инвестиционная активность перестала падать, последние данные у них, по-моему,по апрелю. Что это означает? Это ровным счетом ничего не означает. Потому что характер нашего кризиса такой, что мы опустились на какое-то дно, что-то стабилизировалось, даже какие-то маленькие подвижечки микроскопические есть.

Михаил Соколов: Нам показывали данные: розничная продажа падает шесть месяцев подряд.

Евгений Гонтмахер: А потом что-то происходит, и мы снова спускаемся на ступеньку вниз. Например, сейчас есть поводы для официального оптимизма — цена на нефть растет.

Михаил Соколов: Но это же от России не зависит, от властей не зависит — это как в лотерею выиграть.

Евгений Гонтмахер: Вот укрепляется рубль немножечко, вот мы получаем в бюджет какие-то дополнительные деньги. Совершенно правильно, от России это дело абсолютно не зависит. Это означает, что в любой момент эти цены снова упадут вниз под влиянием каких угодно факторов.

Михаил Соколов: Сланцевую нефть начнут снова добывать?

Евгений Гонтмахер: Совершенно верно. Есть уровень чувствительности, когда сланцевая нефть становится снова эффективной. Мы видим какие-то первые признаки того, что, допустим, Польша отказывается от нашего газа. Между прочим, та же Саудовская Аравия поставки нефти в Польшу начинает осуществлять.

Михаил Соколов: Там же еще есть рекомендации, насколько я понимаю, Еврокомиссии заключать теперь с «Газпромом» только краткосрочные контракты на год, чтобы не было этого диктата.

Евгений Гонтмахер: Цены могут расти на нефть и на газ, могут быть 60 долларов за нефть, и 70 может быть, но это не означает, что мы будем больше с этого как страна получать доходов, потому что нас будут замещать другие поставщики. Сейчас Европа, например, приняла стратегию энергобезопасности, которая означает, что та же Болгария, Румыния через систему газопроводов будут получать газ из совершенно других европейских стран в случае, если у них что-то случится с Россией. Сейчас Болгария на 100% от России зависит. А тут, если что, они через Германию, Великобританию будут обеспечены этим газом. В этом смысле от цен на нефть и газ по большому счету мало что зависит. Конечно, сейчас будет к выборам парламентским, потом у нас президентские выборы, как известно, будет какой-то снова оптимизм, народу будут объяснять: цены растут, все худшее позади, кризис пройден, от дна мы оттолкнулись. Но на самом деле это ужас без конца, собаке режут хвост маленькими кусочками — это в конечном счете очень больно.

Михаил Соколов: О слухах. Фейсбук теперь источник всяких знаний интересных, один из пишущих там описал свой разговор с неким чиновником российским, который ему сообщил, что в госведомствах чиновники разбегаются и некомплект уже 40%, выпускники вузов востребованных на Западе и на Востоке специальностей уезжают в огромных количествах за границу, уровень реальной эмиграции при специальных исследованиях, как выяснилось, уже не сотни тысяч в год, а уже за миллионы, квалифицированная часть населения. Плюс в Пенсионном фонде дыра огромная, практически пусто, в агентстве по страхованию вкладов тоже денег нет, выплаты идут за счет резервов Центробанка. Как вам такая картина? Крутовато.

Евгений Гонтмахер: Конечно, все эти разговоры, что один чиновник сказал, честно, я в это никогда не играю, потому что это все может быть для пиара той же самой газеты, эксклюзив, какой-то чиновник поделился. Но, конечно, значительная часть правды в этом есть.

Эмиграция, например. Мы, кстати, в КГИ запустили проект, я думаю, в сентябре мы презентуем результаты, мы решили посчитать эту эмиграцию. Вы говорите — миллионы и прочее. Там же вопрос критериев, одно дело, когда человек официально снимается и уезжает на ПМЖ, другое дело, когда у него здесь квартира, он тут зарегистрирован в России, платит какие-то может быть налоги, но у него семья живет где-то там, или вахтовым методом работает с какими-то своими бизнесами, или на длинном контракте наш какой-то научный сотрудник и прочее. Мы это все посчитаем, у нас западные источники статистические, они дают более-менее приличную картину. Я думаю, что результат будет, я бы сказал, шокирующий. Потому что если сейчас посмотреть на данные бывшего ФМС, от у нас в год уезжает 150-200 тысяч человек, но это ровно те, кто официально снимается с места и говорит: все, до свидания, мы в России больше жить не будем.

Михаил Соколов: Между прочим, я сегодня слушал одного израильского политика выступление, который, видимо, с Нетаньяху Россию посетил, он как раз сказал, что в прошедшем году у них снова рекордный уровень приезда в том числе и с территории России.

Евгений Гонтмахер: Я знаю, что в консульстве израильском в Москве очереди людей, которые стремятся каким-то образом получить возможность выехать в Израиль именно по еврейской линии, то есть добывают всякие документы, что бабушки, дедушки имели еврейскую кровь, там есть целая процедура. Мне знакомые об этом рассказывают, я сам, слава богу, на это не претендую. Такой процесс есть. Кстати, выезд в Израиль, если мы возьмем последние лет 25, условно говоря, новая Россия, когда все дискриминационные барьеры советские были сняты, эта динамика четко коррелируется с тем, каково самоощущение людей. Мы с этого с вами начали, как люди ощущают ситуацию. Понятно, что евреев не так много в России, но это такая репрезентативная группа. Это люди смешанной крови часто, смешанные браки, люди, которые живут в каких-то сообществах — это же не безвоздушное пространство, ходят на работу, с кем-то общаются, просто у них есть возможность эту проблему эмиграции решить таким этническим способом. Да, это интересная статистика, на нее следует обратить внимание. Я бы на месте наших власть имущих на нее обратил точно внимание.

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *