«Песнь о буревестнике» — излюбленный материал для переделки.

Ритм гнется пластилином и вмещает в свои строки
Кризис банковской системы, кризис мировых финансов
И все прочие коллапсы, евро, рублики, и баксы,
Ипотечные проблемы и другие пункты темы…

Далее – несколько вариантов трансформации легендарной «Песни о буревестнике» в ультрасовременную «Песню о кризисе»

Песня о кризисе (глобальный экономический кризис в Америке)

Над нью-йоркской древней биржей ветер тучи собирает. А над биржею токийской нет ни облачка, ни тучки. Тихо все и все спокойно, только брокеры играют, продавая то и это, собирая фишки в кучки.
Вдруг из гринспенской трясины, как собака баскервиллей, вылезает Алан Гринспен, привидению подобный. Словно призрак по Европе, он гуляет по конгрессу и трясет своим докладом, чем весьма пугает прессу.
И конечно, в этой прессе происходят опечатки, недомолвки, непонятки и ещё сто тыщ коллизий. Кто-то вместо слова «crazy» в заголовке, в поздней правке смело ставит слово «кризис». Ну, подумаешь — в газете опечатался наборщик. Кто-то взял — перепечатал, и уже гуляет ветер, раздувая слух все больше.
Говорят, что рухнет йена. Что, к стагнации приблизясь, экономика Китая загнивает постепенно. Что вообще все очень плохо. Кризис! Скоро грянет кризис!
Это просто атмосфера — там погуще, тут пожиже. Ветер тучи собирает. Зреет паника на бирже. В норах прячутся медведи. И быки, не хорохорясь, в страхе прячутся по дуплам, опасаясь рынка Форекс.
Ипотечные кредиты резко падают куда-то. И крупнейшие банкиры исчезают с горизонта. Выясняется, что в банках все совсем не так, как надо, и давать кому-то бабки совершенно нет резона.
На отсутствии кредитов дешевеют нефть и сланцы. Сокращаются объемы европейской биржи в целом. Крона падает в два раза — незаметно, между делом. И о помощи взывают обнищавшие исландцы.
На токийской главной бирже — первый случай харакири. Брокер от груди до низа распорол себя в сортире платиновой картой Visa.
Штаты скромно сообщают перспективы роста долга. Перспективы там такие, что бамбук растет чуть ниже. Результат простой: на бирже резко вырастает доллар.
Словно супер-истребитель, не пугающийся бури, выше доллара и евро реет наш министр Кудрин! То крылом сшибая доллар, то касаясь клювом евро, он кричит, и крики эти сильно действуют на нервы.
У него бабла — как грязи, у него стабфонд в запасе, да и доллар, кстати, вырос. Он растил стабфонд три года, как цветок в красивой вазе. Он кричит, и все мы слышим: «Кррризис! Скоррро грянет кризис!».

Песня о кризисе (финансовый кризис в России)

Над финансовой системой кризис тучи собирает.
Между долларом и евро гордо реет Неликвидность, конфискации подобна.
То обрушивая рынки, то зашкаливая ставки,
Неликвидность торжествует, — спекулянты чуют гибель в её воплях громогласных.
В этом стоне — жажда денег!
Обрушенье котировок, экономики паденье и уверенность в банкротстве слышат рынки в этом крике.
Глупый Минфин перед бурей робко мечется по рынкам,
в девальвации готовый спрятать страх перед дефолтом.
Олигархи тоже стонут, —
олигархам недоступно наслажденье дерзким рынком, чудной рыночной стихией: разоренье их пугает.
Все мрачней и ниже индекс опускается над биржей,
и бегут прочь капиталы, в бездну сбрасывая курсы.
Гром грохочет. Все сверкает. Это рухнул «Леман Бразерс».
В пене гнева конгрессмены принимают план спасенья.
И с размаху в дикой злобе миллиарды выделяют для спасенья «Голдман Сакса».
Неликвидность с криком реет, черной молнии подобна,
как стрела пронзает биржи, банки в бездну отправляя.
Кризис носится, как демон, — гордый, черный демон рынка, —
и смеется, и хохочет… Над банкирами смеется, над правительством хохочет!
В общем стоне «волатильность!» демон зрит давно усталость.
Он уверен: центробанки не спасут от краха биржи.
Пресса воет… Дети плачут. И инвесторы рыдают…
Красным пламенем пылают биржевые котировки.
И сгорают триллионы: — Кризис! Скоро грянет кризис!
Это смело и свободно реет дух Стихии Рынка над ревущим гневно миром;
то кричит пророк победы: — Пусть сильнее грянет КРИЗИС!..

ПЕСНЬ О ШЕКЕЛЕ

Где седых раввинов море, кризис полный наступает. Между долларом и евро руки греет Новый Шекель, в остальном деньгам подобный.
То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам,он звенит, и банки слышат индекс в этом звоне денег.
В этом звоне – жажда денег! Силу курса, веру в трасты и уверенность в кредитах слышат банки в этом звоне.
Евро стонет перед Бушем, — стонет, мечется по биржам и под индекс Доу-Джонса прячет ужас свой пред Бушем.
Рубль российский тоже стонет, — деревянным недоступно наслажденье битвой жизни: гром в Ираке их пугает.
Глупый евро робко прячет тело жирное в Брюсселе…Только гордый Новый Шекель греет смело и свободно над седым раввинов морем!
Все мрачней и ниже кризис опускает нас к дефолту, и поют, и рвутся цены к высоте навстречу евро.
Крах грохочет. В пене гнева стонут цены, с евро споря. Вот охватывает доллар стаи всех арабских фунтов и бросает их с размаху в дикой злобе на риалы, разбивая в пыль и брызги все иракские динары.
Новый Шекель руки греет, в остальном деньгам подобный, как стрела пронзает биржи, пену с войн крылом срывает.
Вот он носится, как демон, — гордый, черный демон биржи, — и смеется, и рыдает… Он над курсами смеется, он от доллара рыдает!
В гневе краха, — чуткий Шекель, — он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют биржи курса, — нет, не скроют!
Евро воет… Крах грохочет… Синим пламенем пылают миллиарды над Ираком. Банки ловят все трансферы и в своей пучине гасят. Точно огненные змеи, вьются в банках, исчезая, отраженья миллиардов.
— Пурим! Скоро грянет Пурим!
Это смелый Новый Шекель гордо греет между капель над ревущим гневно миром; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнее грянет Пурим!..