Короткие новости, мониторинг санкций, анонсы материалов сайта и канала "Кризистан" – в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь!

Как может выглядеть потеря экономикой России стабильности

Путинская стабильностьВ современной России, где власть неинституционализирована, в ней отсутствует критическая оценка решений и конкуренция мнений, а общественное мнение искажено пропагандой, есть высокий риск очень дорогого и неисправимого нерационального решения, которое вызовет резкое изменение ситуации и приведет к крайне негативным экономическим последствиям.

Хотя такая ситуация и не является очень вероятной, нельзя сбрасывать со счетов возможность потери стабильности российской экономикой.

В рамках нашего базового сценария российская экономика сокращается пропорционально в течение 3–4 лет, после чего в ней начинают превалировать процессы социализации: возникает ценовое и валютное регулирование, монополизируется внешняя торговля, начинается масштабная национализация, вводятся регулируемые уровни зарплат и гарантированное потребление и прочее. В итоге экономика получает возможность сокращаться дальше, но не разваливаться еще несколько лет – вероятно, более десяти.

Однако этот процесс могут прервать серьезные события, следствием которых будет неконтролируемо быстрый разрыв внутренних хозяйственных связей, натурализация хозяйства, резкая долларизации экономики и потеря рычагов валютного управления, обвальное сокращение поступлений в бюджет, тотальные дефициты и формирование больших групп населения, неспособных себя обеспечить.

Все это приведет к всплеску преступности, автономизации практически всех регионов (и доноров, которые не захотят делиться, и иждивенцев, которые будут искать варианты выживания в условиях прекращения дотаций), вплоть до активных, и, возможно, удачных попыток отделения, к локальным вооруженным конфликтам, в первую очередь к возврату вооруженной напряженности на Северном Кавказе, и, скорее всего, к череде попыток смены власти по типу дворцового переворота. Дальше с большой вероятностью просматривается длительный период политической нестабильности и, возможно, даже распад страны по модели СССР или через куда более кровавые процессы.

Вряд ли какое бы то ни было изолированное событие может в ближайшие годы привести к таким последствиям. Однако комбинация из двух-трех нижеописанных событий вполне может послужить достаточным условием для катастрофы.

Банковский кризис, не компенсированный государственными вливаниями и докапитализацией.

Если масштабный банковский кризис не будет потушен предоставлением ликвидности до того, как плательщики начнут испытывать трудности с проведением платежей, а среди вкладчиков начнется паника, то возможно одномоментное обезвоживание банковской системы, попытка массового вывода сбережений в наличную валюту (даже при прямом запрете) и в материальные активы, моментальный скачок инфляции и курса валюты и потеря рублем функции меры стоимости. Ситуация будет схожа с ситуацией в Германии в середине 20-х годов, когда инфляция и запредельные расчетные риски подорвали экономические стимулы ведения бизнеса и экономика ответила быстрым падением.

Выход из строя или существенное снижение работоспособности значительного числа объектов инфраструктуры в связи с естественной амортизацией, снижением качества обслуживания и запасных частей, перебоями в энергоснабжении.

Такая ситуация возможна в рамках общего сокращения бюджетных ассигнований и остановки инвестиций в модернизацию оборудования. При определенных условиях аварии на ключевых объектах инфраструктуры, даже обходящиеся без жертв и ущерба другим объектам, могут существенно негативно повлиять на экономику страны. Особенно опасными являются в этом смысле системы коммунального сервиса (водо- и газоснабжение, бытовое снабжение электроэнергией), проблемы с которыми могут возникнуть на фоне возможного из-за недофинансирования и локального коллапса систем обслуживания ЖКХ.

Резкое падение добычи углеводородов на фоне сохранения низких цен на них на внешнем рынке.

Мы точно знаем, что используемые сегодня методы добычи нефти в России являются крайне неэффективными с точки зрения коэффициента добываемости. Известно, что предельно возможная добыча в России будет падать в будущем и, по оценкам, к 2035 году сократится в два раза. Однако мы до конца не знаем уровня негативного эффекта от ускоренной добычи со снижением коэффициента добываемости. Вполне возможно, что добыча будет существенно падать уже в ближайшие 3–4 года, а отсутствие у России современных технологий разведки и экономной добычи не позволит ее увеличить. Как это происходит, мы можем видеть по Венесуэле, которая потеряла почти две трети возможной добычи за 10 лет и уже закупает нефть за рубежом. Аналогичный эффект может иметь введение против России эмбарго на закупку нефти и газа странами Европейского союза. Теоретически ЕС в течение 3–4 лет будет готов отказаться от российской нефти при необходимости; однако пока ни причин для этого, ни таких намерений ЕС не оглашал публично.

Коллапс крупных индустрий.

В связи с падением покупательной способности в России в ближайшие годы будет происходить существенное изменение спроса на различные услуги и товары, в первую очередь – длительного пользования. Под угрозой целый ряд индустрий – от такой массовой, как малые предприятия индивидуального сервиса (большинство парикмахерских, салонов красоты, спортивных клубов, кафе используют импортное сырье и ингредиенты, что сегодня резко увеличивает себестоимость на фоне падающего платежеспособного спроса – в индустрии индивидуального сервиса занято более 3 млн человек), до такой значительной, как строительная индустрия.

Себестоимость строительства квадратного метра в России рухнула за последние годы на 20%, до уровня 2002 года, но и цены на рынке упали до уровня 2001 года (все в реальных рублях). В таких ценовых параметрах спроса и предложения в 2002 году объем строительства составлял 49 млн квадратных метров в год, а не 138 млн, как в 2014 году, а количество задействованных в индустрии людей было не 5,7 млн человек, как сегодня, а не более 1,5 млн. Можно предположить, что объемы строительства (в отсутствие глобального субсидирования, а размер рынка превышает $200 млрд с маржой 8%, для существенного увеличения спроса субсидировать придется десятки миллиардов долларов в год) будут стремиться к тем самым 50 млн квадратных метров в год или даже ниже, а безработными только в этой индустрии станут от 3 до 4 млн человек.

К списку можно добавить банковскую отрасль, бизнес перевозок, туриндустрию, гостиничный и ресторанный бизнес, импортную торговлю. Есть вероятность, что произойдет одномоментный и взаимоиндуцирующий обвал нескольких индустрий с ростом безработицы на 5–10 млн человек (8–12%), до 13–18% от трудовых ресурсов. Ни государству, ни бизнесу нечего предложить высвобождающимся работникам – инвестиционная активность практически нулевая, индустрии, которые 12–15 лет назад (когда строительство было значительно меньше, как и индивидуальные сервисы) давали этим людям работу, сильно сократились или вымерли.

Внутренний конфликт среди групп влияния является маловероятной, но возможной ситуацией. Маловероятна она потому, что интересы групп влияния достаточно хорошо поделены, арбитрирование между ними налажено, и похоже, что сохранение мира между группами выглядит для всех предпочтительным. С другой стороны, опыт многих стран показывает, что такой конфликт, несмотря на высокий уровень организации сдержек и противовесов, возникает очень часто, когда доля ренты в ВВП падает ниже 10–12% и распределяемых потоков начинает не хватать, а подушевой ВВП низок – ниже $6000. В России доля ренты в ВВП лишь немногим выше (около 16–17%) и медленно снижается, подушевой ВВП составляет, по прогнозу на 2016 год, около $8000.

По опыту других стран мы знаем, что такой конфликт, если он напрямую не перерастает в войну между кланами, все равно влечет за собой существенную дестабилизацию экономики из-за значительных кадровых перестановок (вплоть до отставки первых лиц), принятия конъюнктурных и крайне вредных для экономики решений, резкого роста рисков в связи с переносом борьбы кланов в правовую плоскость (использованием масштабных уголовных дел) и прочее. Такая же ситуация зачастую складывается даже в стабильных и хорошо организованных элитах в случае выбывания из строя ключевого лица (или лиц), ответственных за баланс интересов. В России сегодня такое лицо одно, и хотя его возраст и здоровье делают вероятность внезапного прекращения эффективного исполнения своей функции арбитра и контролера интересов различных групп низкой, она все же не равна нулю.

Наконец, в ситуации современной России, где власть неинституционализирована, в ней отсутствуют системы критической оценки решений и конкуренция мнений, а общественное мнение существенно искажено пропагандой и отвлечено ложными повестками, есть высокий риск очень дорогого и неисправимого нерационального решения, которое вызовет резкое изменение ситуации и приведет к крайне негативным экономическим последствиям.

Сложно предсказать, что может оказаться таким решением: это может быть повышение налоговой нагрузки, которое вызовет обвальное снижение бизнес-активности; это может быть эскалация или начало новых военных или гибридных действий, стоимость которых в итоге подорвет экономику или приведет к санкциям совершенно другого уровня (например, эмбарго на покупку нефти или на продажу России комплектующих к импортным самолетам, машинам, оборудованию; запрет на продажу кормов и прочее); это может быть решение по введению жесткого регулирования цен, капитальных операций или курса валюты.

Андрей Мовчан, carnegie.ru

Читайте также:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *