Стоит ли ждать социального бунта в России
Экономическое благополучие России усыхает как шагреневая кожа, а вместе с ним — социальные гарантии. Снижать расходы начали даже относительно богатые регионы страны, такие как Москва. С 1 августа часть подмосковных пенсионеров и ветеранов потеряли право на бесплатный проезд в столичном общественном транспорте. То, что случилось после оглашения этого решения руководством Москвы, наверняка оказалось неожиданностью для многих. Уже в середине июля в Домодедове, Мытищах, Королеве и в других областных городах на митинги против отмены льготы вышли пенсионеры — люди, которые традиционно считаются опорой действующей власти.
Все большее недовольство, причем в общероссийских масштабах, вызывает и другой хитроумный способ извлечения денег из карманов простых россиян. А именно — взнос на капремонт. К примеру, в восточном Оренбуржье в начале года десятки тысяч человек выходили на улицы городов, протестуя против нововведения. Всего по России на текущий момент капремонт отказываются оплачивать около 20% собственников жилья. При этом Министерство строительства и ЖКХ обещает применить против строптивых весь арсенал мер воздействия, включая отключение электричества, горячей воды и блокировку канализации.
Помогут ли эти драконовские меры обуздать возмущенных людей? И спасут ли власть от народного недовольства законы о запрете митингов и демонстраций? Совсем не факт.
По подсчетам экспертов, за 6 месяцев 2015 года протестная активность выросла почти вдвое по сравнению с первой половиной 2014г. Похоже, все большее количество россиян начинает понимать, что развал экономики и нехватка денег на самое необходимое — не столько происки внешних врагов, сколько результат действий самой российской власти.
В условиях экономического кризиса и урезания соцрасходов протестные настроения в России будут только нарастать. Какие формы они могут принять? Как на протестную активность будет реагировать власть, и может ли эта активность повлиять на политический пейзаж? Об этом на канале «Красная линия» поговорили с директором Института прикладных политических исследований Григорием Добромиловым.