Китайский фондовый пузырь лопнул, индекс Shanghai Composite за последний месяц упал на треть. Из-за специфики Поднебесной сам обвал фондового рынка мало повлияет как на экономику Китая, так и на мировую финансовую систему. Однако опасность вызывает не столько обвал рынка, сколько те социальные процессы, которые способствовали четырехкратному за год спекулятивному росту фондового рынка.

Китайская система, построенная на смеси идей конфуцианства и коммунизма в его маоистской трактовке, призванная «поженить» коммунизм с капитализмом, начинает давать сбой. Пока это маленькие сигналы, но с каждым годом их будет становиться всё больше и больше, и если, конечно, китайское руководство не применит жесткие рычаги управления обществом, постепенно приведет к эрозии системы и к дестабилизации Китая. Если же учитывать скорость, с которой в современном мире проходят экономические и социальные изменения, то последствия такой эрозии могут наступить гораздо быстрее, чем мы можем себе представить.

Отличительной чертой китайского общества является коллективизм, по этой самой причине западные идеи коммунизма так легко легли на китайскую конфуцианскую специфику. Однако новый этап реформ, которые провозгласила Коммунистическая партия Китая под руководством товарища Си Цзиньпина, углубляет и ускоряет те моменты неизбежного изменения китайского общества, которые начались с реформ, приведшим к китайскому экономическому чуду.

В 70-е годы прошлого столетия в США был поднят вопрос о том, что же делать с Китаем. Тогда эта страна, постоянный член Совета Безопасности, обладающая ядерным оружием, с огромным населением, превышавшим населении Соединенных Штатов в три раза, имела большие проблемы в экономике. Основой китайской промышленности были небольшие кооперативы, которые с трудом могли обеспечить потребности Поднебесной. Тем не менее, Китай представлял для Соединенных Штатов в регионе Юго-Восточной Азии серьезного идеологического конкурента. В это же время в самом Китае назрела необходимость реформ, которые начались под руководством товарища Дэн Сяопина, что как нельзя лучше совпало с переходом Соединенных Штатов к постиндустриальной, информационной или, как ее еще называют, потребительской экономике, и китайские реформы пришлись американцам как нельзя кстати.

В постиндустриальной экономике максимальная прибавочная стоимость приходится на сферу услуг и информации, промышленное же производство становится менее выгодным. Чтобы сохранить рентабельность бизнеса, промышленникам пришлось искать новые регионы, где они могли существенно сократить издержки. Китай стал таким регионом почти для всей западной промышленности и позволил западным корпорациям увеличить свою прибыль.

Благодаря жесткой государственной системе контроля над обществом и китайской культурно-социальной специфике коллективизма, Китайская народная республика за короткий срок смогла создать целые индустриальные кластеры, обслуживавшие западный рынок. При этом уровень эксплуатации рабочих и крестьян в социалистическом Китае в десятки раз превышал уровень эксплуатации в капиталистических странах. Тем не менее, руководство Коммунистической партии, так или иначе, проводило политику улучшения жизни китайского народа, но при условии, что это не подрывает конкурентоспособность китайских предприятий и сохраняет на низком уровне производственные издержки.

Однако чем успешнее были китайские реформы, тем выше становился уровень благосостояния китайцев. Рост благосостояния начал способствовать росту заработных плат и, следовательно, привел к росту производственных издержек. В результате в нулевые годы этого столетия китайская экономика начала замедляться — замедлился и рост промышленного производства. Западные капиталисты стали переводить свои промышленные заказы в страны Юго-Восточной Азии, где производственные издержки ниже, чем в Китае. Перед руководством КПК снова стала задача дальнейшего развития китайской экономики. Было принято решение о развитии внутреннего потребительского рынка, что по факту означает переход к постиндустриальной экономике.

За время реформ Китай стал крупнейшей индустриальной державой мира и серьезным конкурентом США не только в идеологической сфере, и не только в Юго-Восточной Азии. Теперь интересы Китайской народной республики распространяются по всему миру, а ее капиталы и создаваемые финансовые институты могут стать альтернативными инструментами международного кредитования и изменить структуру финансовых потоков, лишив англосаксонские финансовые монополии гегемонии на мировом рынке. И снова у США возникает вопрос, что же делать с Китаем, и снова реформы, проводимые в Китае, на руку американцам.

Индустриальная экономика подразумевает как развитие рабочего класса, так и коллективизма в обществе, основных столпов коммунистической идеи и конфуцианства. К обратным процессам ведет постиндустриальная экономика потребления. Как показал недавний исторический опыт, постиндустриальный период привел к деклассированию общества и к росту индивидуальности, порой ведущей как к личному, так и общественному эгоизму, что в корне противоречит тысячелетней идеологии, культивируемой в Китае.

Последствия постиндустриальной экономики, где основным драйвером является потребление, хорошо видны в странах так называемой периферийной Европы. Закрытия промышленных производств, увеличение в экономике государственного сектора и сектора услуг, доступ к легким кредитам, как государств, так и частных лиц, привели к деградации общества, члены которого привыкли потреблять в разы больше, чем зарабатывать. Высокий — до 50% — уровень безработицы среди молодежи говорит о том, что деградация общества происходит на уровне целого поколения, отучающегося работать. Постиндустриальное спекулятивное развитие финансового рынка сделало доступными финансовые спекуляции для широких слоев общества. В результате: финансовые рынки, с одной стороны, стали менее предсказуемы, а с другой — укоренили в обществе мнение, что можно зарабатывать деньги, ничего при этом не производя.

Все пороки постиндустриального общества мы начинаем наблюдать в Китае. Сначала появился пузырь на рынке недвижимости, когда часть китайского общества, скопившая за первые 20 лет реформы капиталы, начала скупать недвижимость в надежде на то, что рост ее цены приумножит накопленное богатство. Бум на рынке недвижимости способствовал резкому росту инвестиций местными самоуправлениями в инфраструктуру и в строительство, который достигался за счет бесконтрольного кредитования местных органов власти.

В результате начало расти социальное напряжение из-за невозможности, по причине высоких цен, приобрести жилье большинством жителей Китая. Образовавшийся пузырь китайские власти попытались сдуть путем административных ограничений, например, ограничением на приобретение жилья. Но тут же вылезла проблема высокой закредитованности местных органов власти, которая также решалась административными методами — путем как списания части долгов, так и предписанием государственным финансовым институтами выкупать облигации местных администраций. Но не успело китайское правительство притушить проблемы на рынке недвижимости и муниципального долга, как появился новый пузырь.

Летом пришлого года котировка индекса Shanghai Composite находилась на уровне 2000 пунктов, а уже в мае этого года индекс превысил отметку 5000 пунктов. Аналитики заговорили о перегреве фондового рынка, однако панику среди иностранных инвесторов эта новости не вызвала. Одна из специфических особенностей китайской экономике — ее относительная закрытость от иностранных спекулятивных инвесторов.

В основном в Китае иностранный капитал представлен крупными компаниями, инвестирующими в инфраструктурные или промышленные проекты. По этой причине всё надуваемый фондовый пузырь не затронул ни сами иностранные капиталы, ни внешние рынки, куда мог бы уйти спекулятивный капитал после обвала фондового рынка.

В то же время последние пять лет в Китае стал наблюдаться резкий рост мелких частных инвесторов, выходящих на финансовый рынок со своими небольшими капиталами, на которые они получали маржинальной плечо — сумма их инвестиций могла увеличиваться до 100 раз. Часть китайского общества пожелала стать «настоящими капиталистами» и жить за счет спекулятивного увеличения капитала. На фондовых площадках Китая началась «золотая лихорадка». Бум поддерживался китайской прессой, которая писала о росте фондовых котировок, как в советское время газета «Правда» писала о перевыполнении пятилетнего плана. Непрофессиональные игроки, некоторые из них малограмотные, не думая, скупали всё подряд. Дело дошло до того, что стоимость китайских компаний стала превышать их годовую прибыль в сто раз, но и здесь нашлись «передовики», чья стоимость превышала годовую прибыль в 1000 и более раз.

Правительство Китая попыталось ограничить алчность своих граждан, понизив ограничения по маржинальному плечу и сделкам на бирже, но это мало помогло. В результате индекс шанхайской биржи рухнул за одну неделю на 1500 пунктов. Китайским регуляторам пришлось вмешаться в рынок более жесткими методами, запретив торговлю по почти 1700 эмитентам — рынок успокоился. Однако в начале этой недели, когда были частично сняты ограничения, рынки снова рухнули.

Аналитики склоняются к мнению, что китайское правительство сможет взять обстановку под контроль и загасить этот кризис. Однако перевод китайской экономики на потребительское, постиндустриальное развитие будет невозможен без увеличения потребительских возможностей китайского общества, что можно достичь только ростом кредитования граждан. В то же время, как показал опыт западных стран, переход к постиндустриальной экономке сопровождается ростом спекулятивных инвестиций. В ближайшее время руководству Китая придется столкнуться с постоянно возникающими проблемами, связанными с накоплением капитала и ускорением роста потребления и кредитования. Решение этих проблем — оттянуть средства, которые сейчас Китай пытается инвестировать в иностранные проекты и активы, что существенно сократит влияние поднебесной в мировой экономике.

Однако наибольшая проблема заключается не в экономической плоскости, а в социальной. В китайском обществе усиливаются эгоистические, индивидуалистские настроения. Китайцы постепенно отучаются работать и начинают привыкать тратить больше, чем зарабатывают. Это будет вести к эрозии и деградации основ китайского общества и к огромным социально-экономическим потрясениям в полуторамиллиардной стране.